— Кимберли обнаружила труп. Много трупов ты обнаружил, когда учился здесь? Вот так-то. Думаю, она имеет право потерять самообладание.
— Рейни, вот фотографии места преступления. Скажи на кого похожа эта девушка?
Рейни неохотно обратила взгляд к фотографиям, разположенным в изножье кровати.
— На Мэнди, — не колеблясь ответила она.
Куинси с мрачным видом кивнул.
— Конечно, на Мэнди. И я и ты сразу же уловили сходство. Но Кимберли ни словом не обмолвилась об этом.
— Если бы она заикнулась о том, что жертва напоминает ей убитую сестру, ее наверняка увезли бы в смирительной рубашке.
— Однако жертва должна была напомнить Кимберли сестру. Не тут ли собака зарыта?
Рейни нахмурилась. Куинси вел ее по какой-то психологической тропе. Она почувствовала, что ловушка вот-вот захлопнется.
— Ты ведешь это дело.
— Я вел триста с лишним дел об убийствах. У меня были чуть побольше времени научиться объективному подхода таким вещам.
— Но сходство ты заметил.
— Заметил.
— Куинс, тебя это беспокоит?
— Что? Что жертва так похожа на Мэнди или что Мэнди мертва, а я ничем не помог ей?
Вопрос был задан резко. Рейни восприняла его как повод слезть с кровати. Куинси напрягся, едва она коснулась его плеч. Рейни ожидала этого. Несмотря на прожитые вместе годы, у них еще существовали барьеры и защитные средства. Раньше это ее не особенно беспокоило, но в последнее время стало огорчать.
— Ты тревожишься за нее, — прошептала она.
— За Кимберли? Конечно. Она выбрала трудную дорогу. Иногда…
Он глубоко вздохнул.
— Продолжай.
— Кимберли хочет быть крутой. Сильной. Мне это понятно. После всего, что выпало на ее долю, стремление к определенной неуязвимости естественно. И все же… Рейни, разве умение стрелять делает ее всесильной? Разве то, что Кимберли ежедневно заставляет себя пробегать шесть миль, означает ли то что она никогда не станет жертвой? Разве занятия всевозможными видами рукопашного боя означают, что ее никогда нее одолеют? — Куинси не ждал ответа; в нем не было нужды. — Кимберли, кажется, искренне верит, что, если станет агентом ФБР, никто уже никогда не причинит ей зла. О господи, Рейни, до чего ж тяжело смотреть, как дочь повторяет твои ошибки.
Рейни обвила руками его плечи, положила голову ему на грудь. Затем, поскольку не существовало слов, чтобы утешить его не существовало возможности опровергнуть сказанное, перешла к безопасной теме: работе, трупам, интригующим делам об убийствах.
— Как по-твоему, этот искуситель из Джорджии прав? — спросила она.
