В этой группе ведущим пары лечу и я бомбить вражеский аэродром.
Самолет за самолетом медленно разбегаются по разбухшему от осенних дождей полю аэродрома и с трудом отрываются от земли. В воздухе, собравшись в группу, мы берем курс на запад и вскоре подходим к линии фронта.
Густая низкая облачность буквально прижимает нас к земле. Линию фронта проскакиваем на бреющем полете без особых трудностей.
Теперь – на аэродром!
Противник, видимо, не ожидал, что в такую погоду авиация поднимется в воздух, и всполошился лишь тогда, когда наши бомбы стали рваться на стоянках самолетов. Заработали зенитки, но огонь их не достигал цели. Вдобавок наш комэск для борьбы с ними выделил два самолета. Продолжаем наносить удары по аэродрому.
На поле стоит несколько «юнкерсов» и «мессершмиттов». Один «юнкере» горит, вспыхивает и «мессершмитт». А куда это под бомбами спешит юркий заправщик?
На крайней стоянке я различаю длинное тело истребителя. Теперь все ясно-хочет взлететь! Ну, нет. Этого мы не допустим!
Пикирую на заправщик. Несколько выстрелов из пушки – и он вспыхивает так ярко, что я невольно закрываю глаза.
Налетаю на пытающегося подняться в воздух «мессершмитта». Вижу, как снаряд точно попадает в цель.
Задание выполнено, можно возвращаться домой…
На стоянке меня уже поджидает Галя. Спрыгнув на землю, беру ее под руку, и мы отправляемся искать инженера полка Суглобова, чтобы доложить о нашей женитьбе и пригласить на свадьбу. Какое веселье без Григория Ивановича! Его уважают в полку и считаются с его мнением»
Суглобов встретил нас приветливо:
– Все боитесь разлучиться? Все вместе?
– Мы поженились, Григорий Иванович. Доложить вам пришли.
– Ну! Решились наконец. А у полкового были? Разрешил?
– Разрешил. Против свадьбы не возражает.
– Это хорошо…
Суглобов согласился взять на себя роль посаженного отца, хозяйка, у которой он жил, – роль посаженной матери. «Даже на фронте все должно быть как следует, – говорил Григорий Иванович. – Свадьба – самый большой праздник в жизни человека». И мы были согласны с ним.
Свадьба прошла весело, шумно, с тысячами всяческих пожеланий.
А на следующий день рано утром полк подняли по тревоге.
Через несколько минут, попрощавшись с Галей, я шел к своему самолету.
Кирьянов встретил меня веселой улыбкой;
– Вот как начался ваш медовый месяц, товарищ командир!
– Да, Сашок, начался. Постараемся, чтобы фашистам он запомнился так же, как и мне.
