— Кровью привязываю я тебя к могиле твоей, Гордон Беннингтон. — Я слегка коснулась его острием мачете. — Сталью привязываю я тебя к могиле твоей, Гордон Беннингтон. — Перебросив мачете в левую руку, я взяла коробочку с солью, оставленную внутри круга, и сыпанула солью на Беннингтона. Послышался шорох, как от сухого снега. — Солью привязываю я тебя к могиле твоей, Гордон Беннингтон. Иди и не поднимайся более.
От прикосновения соли глаза его утратили осмысленность, и он лег на землю, снова пустой. Земля поглотила его, будто огромная зверюга передернула шерстью, и он ушел в могилу. Труп Гордона Беннингтона вернулся туда, где ему надлежит быть, и ничем с виду было не отличить эту могилу от других. Ни одна травинка не сместилась. Волшебство.
Мне еще надо было подойти к кругу и снять заклятие. Обычно эта часть работы идет уже без публики. Как только зомби уходит в могилу, все разъезжаются. Но сейчас Конрой из «Фиделис» еще спорил с судьей, который грозил привлечь его за неуважение к суду. А миссис Беннингтон тоже еще не могла идти.
Полиция стояла вокруг, глядя на спектакль. Лейтенант Николс поглядел на меня и, улыбаясь, покачал головой. Когда круг исчез, он подошел ко мне, пока я протирала свежую рану антисептическими салфетками.
Понизив голос, чтобы по-настоящему безутешная вдова его не услышала, он сказал:
— Ни за какие деньги не согласился бы, чтобы эта штука сосала кровь из меня.
Я пожала одним плечом, стараясь унять кровь из пальца.
— Вы бы удивились, сколько люди согласны платить за такую работу.
— Все равно недостаточно. — У него в руке была незажженная сигарета.
Я стала уже подыскивать непринужденный ответ, когда ощутила присутствие вампира — как холодом по коже. Там, в темноте, кто-то ждал. Налетел порыв ветра, а ночь была безветренной. Я подняла глаза, и никто другой этого не сделал — потому что люди никогда не смотрят вверх, никогда не ждут, что смерть налетит с небес.
Секунда у меня была, чтобы сказать: «Не стреляйте, это свой!» — когда прямо среди нас, почти вплотную ко мне, появился Ашер — волосы его развевались, ноги в сапогах спружинили о землю. Ему пришлось сделать еще шаг, гася инерцию полета, и он оказался рядом со мной.
Я повернулась и встала перед ним. Он был слишком высок, чтобы я смогла прикрыть его полностью, но я сделала что могла — встала так, чтобы каждый, кто будет стрелять в него, рисковал бы попасть в меня. У всех полисменов и телохранителей уже были пистолеты в руках, и все стволы смотрела на нас с Ашером.
