Я целилась одной рукой и могла освободить левую. Я поняла палец — раз, потом второй — два.
Блондин бешено что-то говорил. До меня долетали обрывки голоса — судя по интонациям, «да подними же ты руки!».
Я начала поднимать третий палец, когда владелец кепки вытащил руки наверх — медленно. Они были пусты, но я любые деньги была готова поставить, что на коленях у него какая-то неприятная железяка есть. Не может не быть.
Клодия продолжала держать пистолет у окна. Я думаю, потому что ей не велели его убирать. И мне, честно говоря, это нравилось. Она достаточно близко на случай, если этот тип полезет за своей железкой.
Я сделала понятный всем жест — покрутила рукой в воздухе, приказывая открыть окно. Машина у них была такая старая, что это действительно надо было делать, вращая ручку. Блондин медленно, аккуратно опустил стекло, а другая рука его будто приклеилась к рулю. Осторожный человек — мне это нравится.
Он опустил стекло, положил руки снова на руль и ничего не сказал. Он не пытался изображать невиновность или каяться в вине. Просто сидел. И хорошо.
Я была достаточно низкорослой, чтобы почти не наклоняясь, увидеть колени второго. Там ничего не было, то есть он сбросил на пол то, что держал на руках. Чтобы мы не видели. Что же это за чертовина у него там?
Я чуть повысила голос:
— Ты, в кепке, положи руки на приборную доску, медленно и плашмя. И если ты их оттуда двинешь, получишь пулю. Это ясно?
Он не смотрел на меня.
— Это ясно?
Он стал передвигать руки к приборной доске:
— Ясно.
— Зачем вы за мной следили? — спросила я, обращаясь в основном к блондину, потому что уже понимала: второй по своей воле не слишком много сообщит.
— Не понимаю, о чем вы говорите.
У него был едва заметный немецкий акцент, а у меня слишком много родственников с таким же акцентом, чтобы его не узнать. Конечно, им всем уже за шестьдесят, и они старую родину не видели сто лет. Я готова была поспорить, что наш блондин — более поздний импортный товар.
— Куда девался ваш синий джип? — спросила я.
Его лицо стало неподвижным.
— Я тебе говорил, — сказал тот, что с козырьком.
— Ну да, мы вас засекли, — подтвердила я. — Это было не слишком трудно.
— Вы бы нас не увидели, если бы не виляли, как пьяные, — сказал Блондинчик.
— Извините, технические причины.
— Ага. Например, что один из вас стал мохнатым, — съязвил владелец козырька.
Определенно средний американец. Средний кто угодно, без малейшего акцента.
— И вас так заинтересовало, что у нас случилось, что вы подъехали поближе посмотреть.
