– Когда я подошла к двери, собачка разрывалась на части. Она всегда так лает, когда к дому приближается чужой?
Мальчик понял, к чему я веду.
– Да, Равна всегда лает на чужих.
Я перенесла свое внимание с родителей на самого разумного человека в этой комнате.
– Как тебя зовут?
– Джефф.
Конечно же, Джеффри-младший. Сама должна была догадаться.
– Сколько раз мне надо было бы прийти в дом, чтобы Равна перестала на меня лаять?
Он задумался, закусив нижнюю губу, – действительно задумался.
– Равна всегда лает, даже если она вас знает, стоит вам только подойти к двери.
– Сегодня вечером она лаяла?
Родители посмотрели на меня, наморщив лбы. Джефф сказал:
– Да, она лаяла как сумасшедшая, когда Элли пустила ее к себе в комнату сразу после темноты. Элли ее впустила, а через несколько минут Равна спустилась обратно вниз.
– Как вы нашли тело?
– Равна снова стала лаять и лаяла не переставая. Элли ее не впускала. А вообще Элли ее впускала всегда. Мне не разрешалось заходить к ней в комнату, а Равну она всегда пускала, даже когда хотела побыть одна. Я постучал, а она не отозвалась. А Равна скреблась в дверь. Было заперто. Дверь была заперта, и она не отзывалась. Я спустился и позвал папу.
– И вы открыли дверь, мистер Квинлен?
Он кивнул:
– Да, и она там лежала... Я не мог до нее дотронуться. Она теперь нечиста. Я...
Он захлебнулся плачем, пытаясь сдержать слезы с такой силой, что у него побагровело лицо. Джефф подошел и обнял отца за плечи, прислонившись к матери, а другой рукой все еще держа пуделька. Собачка заскулила, слизывая косметику с лица миссис Квинлен. Женщина подняла глаза и улыбнулась сквозь рыдания, гладя курчавую шерсть.
Мне хотелось уйти. Оставить их утешать друг друга и горевать. Черт, такая недавняя смерть, что они еще даже не начали горевать – это пока что шок! Но уйти я не могла. Скоро вернется шериф Сент-Джон с постановлением суда, и надо собрать всю возможную информацию перед тем, как кидаться очертя голову в ночь.
Ларри сидел в углу в светло-голубом кресле. Он сидел так тихо, что могло показаться, будто его здесь нет. Но глаза у него были внимательные, они все замечали, все запоминали. Когда я впервые поняла, что он замечает и запоминает абсолютно все, что я делаю, я даже испугалась немного. Теперь я на это рассчитывала.
Вошла Бет Сент-Джон, неся поднос с кофе, сандвичами и прохладительными напитками. Не помню, чтобы кто-нибудь что-нибудь такое просил, но, наверное, Бет должна была что-то делать, чтобы не сидеть в комнате и глядеть на плачущих Квинленов. И я тоже.
