Луизе, Женевьеве и Флетчеру, наблюдавшим за тем, как вырастает на обзорном голоэкране планета, все это было, конечно, неизвестно. Отличие от Норфолка было понятно даже неискушенному наблюдателю (Женевьева заявила, что Марс выглядит каким-то потрепанным), но объяснить увиденное в геотехнических терминах никто из пассажиров «Далекого королевства» не мог. Для них главным было отсутствие багровых облаков.
– Ты можешь отсюда определить, есть ли там одержимые? – спросила Луиза.
– Увы, нет, леди Луиза. Планета сия лежит за пределами моего второго зрения. Ощущаю я лишь пределы сего могучего судна. Для моих чувств Вселенная завершается за его броней.
– Не говори так! – возмутилась Женевьева. – Мы от таких ужасов и улетели.
– И мы спаслись от них, малышка.
Женевьева оторвалась на миг от телеэкрана, чтобы улыбнуться ему. Путешествие привело ее в чувство. Делать в полете пассажирам было совершенно нечего, радости кувыркания в невесомости скоро приелись, и Женевьева быстро научилась обращаться с бортовым компьютером. Ради нее Фурей загрузил в память старинные учебные программы с голосовым управлением, и с этого момента девочка с головой ушла в образовательные и развлекательные клипы. Особенно ей нравились игры, и Женевьева часы могла проводить в своей каюте, сражаясь в голографическом тумане со сказочными созданиями или исследуя воображаемые миры, даже отправляясь в полет к галактическому ядру.
Луиза и Флетчер использовали те же программы, чтобы получить доступ к историческому разделу энциклопедии, изучая важнейшие события мировой истории, начиная с середины девятнадцатого века. Благодаря принятой на Норфолке жесткой цензуре для девушки большая часть этих сведений была столь же неожиданной, как и для одержимого. И чем больше она читала, тем более невежественной себя чувствовала. Несколько раз ей попросту приходилось справляться у Фурея, а было ли такое вообще, – слишком уж информация в базах данных «Далекого королевства» отличалась от того, чему ее учили. Фурей неизменно отвечал: «Да, было», – и так же неизменно добавлял, что интерпретация событий всегда зависит от точки зрения. «Мы всегда смотрели на мир через призму идеологии – это давнее проклятие нашего народа».
Веселее от этого не делалось. Не то чтобы школьные учителя ей лгали – искажать информацию было бы неразумно, учитывая, сколько космонавтов с прибывающих кораблей посещало планету в летний сезон, – но они замалчивали на удивление много неприятных истин.
