— Давайте ближе к делу, Шумов, — напомнил следователь.
— Ага, сейчас. Макс, слушай, меня здесь собираются продержать целый день. Я не смогу подъехать в контору, как мы договорились.
— Это я понял. А кто за тебя работать будет?
— Они все расспрашивают про Сидорова, понимаешь? У них много вопросов...
— Слава богу, что тебя не подозревают...
— Не то чтобы совсем не подозревают, но пока отношения у нас тут нормальные.
— Я пришлю Генриха, он проверит, как твои дела...
— Ты бы и сам подъехал, а? Рассказать про карбюратор. Тут очень интересуются...
— Дался им мой карбюратор, — фыркнул Макс. — Ладно, подъеду...
— И раз уж я тебя разбудил, раз уж ты приедешь сюда...
— Что еще?
— Позаботься о моей машине. Я бросил ее ночью... Как бы не угнали. Позаботишься, ладно? — Я выделил голосом слово «позаботишься», надеясь, что Макс уже окончательно проснулся и понимает, что мое положение достаточно серьезно, иначе бы я не стал его беспокоить. Я старался не загружать окружающих своими проблемами.
— Позабочусь, — буркнул Макс. — А где она?
— Где обычно, — сказал я и повесил трубку. Сглотнул слюну и посмотрел на следователя. Хотелось надеяться, что тот пропустил большую часть разговора мимо ушей, не вникая в интонации. Судя по выражению его лица, так все и случилось.
Но тип в плаще не собирался успокаиваться.
— Так где же все-таки машина? — осведомился он с ухмылкой. — Нам бы хотелось на нее посмотреть. Вы же провели там бурную ночь? Может, та девка забыла в машине губную помаду?
— Или трусы? — в тон ему отозвался я. — Могу точно сказать: лифчик она не потеряла, потому что лифчика на ней не было. Не волнуйтесь насчет машины. Вы же слышали — мой шеф пригонит ее сюда. Он человек ответственный. — Я вложил в это слово особый смысл.
— Ну и ладно. — Следователь, похоже, окончательно утомился и желал как можно скорее остаться в одиночестве. — Козлов, отведи его в камеру.
— Счастливо оставаться. — Я пожал немного ошарашенному следователю руку, но Козлов бесцеремонно вытащил меня в коридор.
— Сейчас прогуляешься на интересную экскурсию, — пообещал он, слегка постукивая кулаком по моему невезучему позвоночнику.
— Мне кажется, там нет ничего интересного, — сказал я. — Разве что вы теперь ставите в камеры цветные телевизоры и финскую сантехнику.
Переступив порог камеры и услышав за спиной лязг закрывающейся двери, я осмотрелся и вздохнул. Финской сантехникой здесь и не пахло.
Здесь пахло совсем другим.
