Неделя медпроцедур пролетела быстро. Первые два дня инъекции делались в медблоке, потом эта функция была доверена ИндАпам — индивидуальным аптечкам, и четыре дня курсанты ходили, чертыхаясь трижды в течение суток.
Через неделю отделению вновь выдали уже знакомые посудины. Курсанты называли их блюдцами, а инструктор — Большими.
— Чтоб было проще понять, — пояснил он, — та ёмкость, что у вас в руках, имеет самый большой диаметр. В неё нужно будет поместить потом ещё одну ёмкость, поменьше размерами, она будет Средней. А уже в Среднюю помещается следующая — Малая матрёшка. При старых сроках подготовки этому упражнению отводилось больше времени, и матрёшек было не три, а — пять. Но вы особенно не радуйтесь, с вас и трёх хватит для начала, чтобы понять — что это такое.
Джокарт понял. Издевательство, помноженное на чьи-то мучения, навязываемые как целая учебная дисциплина. Вот что это такое. И бессильны были помочь все обретённые «эффекты». Тело должно было само научиться сохранять жидкость в матрёшках в равновесии. А делалось это так: в Большую наливалась уже не вода, а раствор, который оставлял ярко-синий след на внешней боковушке посудины Теперь любая оплошность становилась заметна сразу. Ходить приходилось в замкнутом, ограниченном пространстве небольшой прямоугольной комнаты, где уже троим тяжело разойтись, не задев друг друга локтями. Задеть — это означало… Ну понятно.
Кося одним глазом на прочих бесцельно движущихся курсантов и отдавая всё остальное внимание чёртовой жидкости, которая норовила оставить как можно больше синих следов, учащиеся пыхтели сквозь зубы, боясь даже дыханием потревожить строптивый раствор. И больше никто не смеялся.
Через какое-то время отделение могло свободно расхаживать взад-вперёд и даже переговариваться во время движения. Тогда задание усложнилось. Теперь нужно было, помимо ходьбы, совершать приседания, повороты, да и сама ходьба велась в быстром темпе.
Когда же и этот барьер был взят, настало время познакомиться со Средней матрёшкой.
Сосуд, на треть меньше в диаметре, с «плавучей» подушкой снизу и так же заполненный раствором, оставляющим следы, помещался в Большую, где мог свободно плавать. Порождая, естественно, и движение раствора в Большой.
Мало того, что раствор из второго сосуда мог оставлять след на боковушке. При попадании и смешивании его с раствором, находящимся в Большом сосуде, получались шикарные розовые кляксы. Теперь всё пришлось начинать сначала. Медленно ходить — ходить быстрее — приседать — поворачиваться… Так же бояться задеть чей-то локоть и думать, как бы не задели тебя.
