Халид нависал над белокурой Эйприл, словно вершина осадной башни. Больше всего ее страшил жуткий шрам, побелевший от гнева.
— Говори! — прорычал Халид, сжав огромные кулаки.
Ноги у Эйприл ослабели, стали ватными, она пошатнулась, начала оседать.
— Ты напугал ее до смерти, — заметил Малик, подхватывая погрузившуюся в забытье Эйприл на руки.
Он бережно уложил ее на пышные подушки и с укоризной посмотрел на друга.
— Я не хотел причинить ей вред. Это вышло случайно, — оправдывался Халид.
— Пожалуйста, принеси розовой воды в кубке, — попросил Малик и присел рядом с Эйприл, любуясь ее нежным личиком.
Халид вернулся с серебряным кубком и передал его Малику. Вид беспомощной светловолосой девушки навел принца на размышления.
— Какие они разные — эти девицы! И каждая хороша по-своему.
Малик дождался момента, когда веки Эйприл затрепетали, и помог ей усесться повыше среди подушек. В ответ на ее робкий взгляд он улыбнулся.
— Выпей вот это. Ты взбодришься. Эйприл послушно глотнула воды.
— Спасибо, мой господин. Мне уже лучше. Халид опустился на колени возле ложа и произнес как мог мягче:
— Прости, что напугал тебя.
— Расскажи принцу все, что он хочет знать, — попросил ее Малик.
— Я ничего не знаю, — солгала Эйприл. — Как я могу знать, что ей снится? Почему он сам ее не спросит?
— Она не желает делиться со мной своими мыслями, — признался Халид.
— Тогда оставь ее в покое, — выпалила Эйприл. Она расхрабрилась, чувствуя, как Малик ласково поглаживает ее руку. — Ее сны тебя не касаются.
— Но она мешает мне спать, — объяснил Халид миролюбиво.
Он уже понял, что некоторая доля упрямства передалась от его пленницы к ее кузине и от белокурой гурии угрозами мало чего добьешься.
— Если б я знал причину ее страхов, то смог бы ей помочь обрести покой по ночам.
— Если ты желаешь даровать ей покой, отправь ее на родину.
— Вот этого я сделать не могу.
— Не можешь или не хочешь? — спросила Эйприл.
— Она взывает к своему мертвому отцу, — сказал Халид, проигнорировав дерзкое высказывание Эйприл. — Что тебе известно о нем? Почему его призрак преследует ее?
Задетая тем, что Халид приоткрыл покров мрачной тайны, Эйприл, однако, постаралась напустить на себя равнодушный вид. Она молча пожала плечами.
— Расскажи принцу все, что знаешь, — приказал Малик.
В широко распахнутых глазах Эйприл отражалось полное непонимание того, что хотят выведать у нее мужчины.
— Но я не посвящена в семейные тайны, — упорствовала Эйприл.
— Маленькая лгунья! — пожурил Малик нежно, но решительно заключив ее подбородок в свою широкую ладонь и приподняв девичью головку так, чтобы она не могла отвести ее в сторону. — Разве не ты говорила, что на корабле Форжера бодрствовала целый месяц из-за кошмаров и криков по ночам твоей кузины?
