— У них карнелийские мечи! — воскликнул один из рыцарей. — Они положили троих!
— Вижу, — хмуро отозвался Унгар. — И что теперь?
— Но они режут наши доспехи как масло!
Барон не ответил. Его взгляд был прикован к улыбающимся девушкам. Обмотанные вокруг их бедер хвосты медленно распускались.
— Что-то не так, барон? — весело крикнула Ирия. — Проблемы?
— Это у вас, крошка, проблемы, — пробурчал Унгар. — А для нас это работа. Хотя я, конечно, не намерен терять людей только потому, что пара одичавших кошек стащили где-то эти проклятые клинки!
— Стащили? — Ирия приподняла бровь и махнула мечом в сторону убитого рыцаря.
— Да, это весьма любопытно, — признался барон. — Нечасто увидишь неко с мечом... К тому же ваша манера боя кое-что напоминает... С каких это пор в Карнелии обучают своих непримиримых врагов? Или тут не обошлось без какого-нибудь карнелийского изгоя? Я угадал?
— Мы зря теряем время, — сказала Инелия и шагнула вперед.
— Кто знает, кто знает... — пробормотал барон, бросив косой взгляд вверх.
Небо стремительно темнело. Налетел сильный ветер и бестелесного Роланда швырнуло на поленницу дров, где он и застрял.
— Все ко мне! — рявкнул Унгар.
Рыцари окружили барона плотным кольцом и сдвинули щиты. Готовые к атаке неко настороженно замерли. Из-за рыцарского заслона донеслось невнятное бормотание Унгара.
Сестры переглянулись.
— Он колдует?! — воскликнула Ирия.
— Молится или призывает силу Господа, — скривилась Инелия. — Кажется так святоши предпочитают называть свою магию.
Неко с тревогой смотрели в небо. Прямо над домом собиралась тяжелая грозовая туча, из глубины которой уже слышался глухой рокот.
— Ири, нужно остановить барона! Вперед!
5
Если бы Роланд имел голову, он бы непременно ею покачал. У девушек не было шанса прорубить рыцарский заслон. Если они и могли выстоять против дюжины или, с учетом выбывших, девятерых рыцарей, то только сразившись с каждым поодиночке.
Но атаковать плотно сомкнутый строй, пусть даже с карнелийскими мечами, было полным безрассудством. Тем более, без каких-либо доспехов.
Неко были обречены. И вряд ли они не понимали этого. Но Роланд уже понял, ради чего они это делают. Или, точнее, ради кого. Карнелиец уже знал, что жизнь человека, в теле которого он поначалу оказался, девушки ценят гораздо выше своей собственной.
Будь иначе, они давно сбежали бы в лес. Но они остались. Остались наперекор своим инстинктам и привычкам. И даже бросились в бессмысленную атаку.
