— Как… я… смею? — с болью и возмущением, кипевшими в темных глубинах его тигриных глаз, переспросил он. — Будь у меня хоть чуточку меньше самообладания, я бы показал тебе, что я чувствую. Ты лишила меня детей. Я потерял четыре невосполнимых года из их жизни. Я, их отец, для них совершеннейший незнакомец. Если бы я встретил их на улице, то прошел бы мимо. Я даже не знаю, как их зовут! Я бы с радостью тебя убил за то, что ты с таким самомнением украла у меня и у них!
Он отпустил ее онемевшую руку с выражением, будто отталкивал ее от себя, и Сара отшатнулась, бледная и потрясенная, с дрожащими коленями.
— Я и не подозревала, что ты не знаешь о существовании Джилли и Бена!
— слабо возразила она.
— И ты думаешь, я в это поверю?
— Но это правда!
Он хрипло рассмеялся и мягко отступил от нее.
— Ты думаешь, я не понимаю, что тебя сюда привело? — полоснул он ее леденящим взглядом. — Ты боишься того, что я могу сделать.
В смятении, со смешанным чувством ужаса и вызова Сара смотрела на его прекрасное смуглое лицо.
— Ты ничего не можешь сделать!
Губы его скривились в угрюмой усмешке.
— Сара, в некоторых вопросах ты по-прежнему наивна, как ребенок. По закону ты не имела права лишать меня отцовства. Подобное допускается только по взаимному согласию между мужем и женой либо по суду, — пояснил он. — Между нами такой договоренности не было, как не было и соответствующего решения суда. И если ты не сделаешь то, что мне нужно, то тебе больше не помогут ни ложь, ни лицемерие, к которым ты прибегла, чтобы скрыть от меня рождение двойняшек. На суде все всплывет…
Словно кто-то нанес Саре жестокий удар огромным кастетом прямо в висок.
— 3… зачем суд? — Она с трудом шевелила бескровными губами. — Можно ведь и поговорить… — примирительно пролепетала она.
— Поговорить? Ты уже много говорила. Рафаэль окинул ее презрительным взглядом. — Если ты еще захочешь со мной поговорить, обращайся непосредственно к моему адвокату в Лондоне. Надеюсь, он терпеливее меня.
Он взял себя в руки, и это еще больше ее перепугало. Когда Рафаэль сердился, с ним еще можно было договориться.
— У меня нет желания разговаривать с твоим адвокатом, — твердо отчеканивая слова, произнесла она.
Рафаэль подхватил пиджак с кушетки и с выразительным раздражением посмотрел на тонкие золотые часы на своем запястье.
— Очень жаль. Для тебя, не для меня. Ну, а теперь, если ты не возражаешь…
— Ладно, я ухожу! — Сара не заставила себя уговаривать и заторопилась к выходу.
