Дверь в кабинку распахнулась, и чьи-то сильные руки обняли ее за талию. Она повернула голову и увидела двухсотдолларовые итальянские ботинки Джо.
Клаудия разрыдалась.
— Ну, — сказал он, — теперь ты выйдешь за меня замуж?
Клаудия не знала, плачет она или смеется. Знала только, что находится на грани истерики. Только Джо мог в подобной ситуации настаивать на своем. Только Джо мог быть таким целеустремленным. Только Джо мог не заметить ее позор и смущение и сконцентрировать внимание на том, что было для него важным. Только Джо мог прийти на помощь в такое время. Если она любила его когда-то, то сейчас она любила его еще больше, если только такое возможно представить.
Он помог ей встать, поддерживая под локоть. Ее дыхание было неровным и прерывистым.
— Спокойно, спокойно. Вдохни поглубже. — Он гладил ее по спине, как будто она была ребенком. — Расслабься.
Она кивнула. Голова с трудом держалась на плечах. Она прислонилась к его груди. Сквозь туман она поняла, что кто-то подошел к входной двери. Раздался возглас удивления, и женский голос произнес: «Извините, я не знала…» Затем дверь закрылась.
— Ты не ответила на мой вопрос, — сказал он.
— Это тот же самый вопрос? — Да.
— Тогда это тот же самый ответ.
— А что ты скажешь о том, чтобы переехать ко мне? — спросил он.
Клаудия была такой слабой, а руки, державшие ее, такими сильными, что она не могла больше сопротивляться.
— Да, хорошо, — сказала она.
Джо не восторжествовал. Не усмехнулся. Он просто кивнул. Но он победил — и знал об этом.
— Но я буду платить за квартиру, — сказала Клаудия. — Это непременное условие.
— Конечно. — Он вытер слезы с ее щек носовым платком. — Я буду вычитать деньги за квартиру из твоего жалованья. Это более деловой подход.
— Да, это будет правильно, — прошептала она. И только позже поняла, что не получит чек в конце этой недели. Это просто деловое соглашение, сказала она себе. Не более того.
Только спустя несколько часов, уже у себя в кабинете, когда наконец желудок успокоился, она поняла всю серьезность своего решения. Ее охватили сомнения. Она уже сожалела о том, что дала согласие на переезд, что вернулась на работу, что вообще сказала ему о ребенке.
Она подумала о детских вещах, которые находились у него в квартире. Подумала о том, сколько еще времени осталось до рождения ребенка. О предстоящем визите к врачу. Но больше всего ее беспокоила мысль о том, как она сможет сохранить свою тайну от Джо, от всего мира. Тайну не о ребенке, это он уже знает. Тайну своей любви к Джо. Теперь эту тайну невозможно сохранить. А любовь невозможно преодолеть. Все, что он ни делал, заставляло ее любить его еще сильнее.
