Изображая отошедшие в Лету события, описывая те или иные характеры и явления, невольно ловишь себя на мысли, что все это существовало не само по себе, а только служило в качестве своеобразных декораций, на фоне которых разыгрывался сценарий твоей оперативной пьесы. И ты сам, никудышний актеришка на подмостках копенгагенского театра действий, изо всех сил стараешься более-менее сносно сыграть свою роль, так чтобы зритель не заподозрил, что его «дурят», следишь, чтобы ненароком не отклеились усы или борода, чтобы не забыть сказать нужные слова и главное — в нужный момент. А если уж чувствуешь, что проваливаешься и в тебя вот-вот полетят тухлые помидоры, стараешься сделать хорошую мину при этой подлой игре и не спеша, с достоинством уходишь со сцены. Не забывая сделать поклон публике.
Разведчику, несомненно, приходится быть актером, он тоже играет свою роль — роль в общем-то другого человека, и система перевоплощения Станиславского оказывается для него совсем не лишним средством, хотя разведка сама по себе — все-таки ремесло. Что бы там ни говорили мои коллеги, для разведчика важнее правильно пользоваться кулисами, нежели занавесом — аксессуаром, принадлежащим более чистой дипломатии. Оперативная работа, как правило, театр одного или двух актеров. Остальные вокруг них получают роль статистов, от которых тем не менее во многом зависит, как будет сыграна пьеса под названием «Двое на качелях». Впрочем, в любом ремесле бывают таланты, и тогда ремесло становится искусством. Хуже, если из ремесла пытаются делать науку. Становится невероятно скучно.
Прошу прощения за такое длинное «лирическое» отступление и перехожу к делу.
Итак, о Дании и датчанах. С точки зрения национального характера датчане — весьма посредственный материал для разведчика. Повторяю: с точки зрения разведки. Датчане прекрасный народ (плохих народов вообще не бывает). Они добры, гостеприимны, общительны, любознательны, трудолюбивы, снисходительны к чужим недостаткам, неутомимы, терпеливы, обладают чувством юмора, любят хорошенько повеселиться, выпить и поесть, хорошо живут и не мешают жить другим, но… они не умеют держать язык за зубами.
Рано или поздно — чаще рано — они кому-нибудь «по секрету» поведают о том, что у них появился знакомый из советского посольства. Этот кто-нибудь без всякого злого умысла вскользь упомянет своему приятелю о том, что Енсен-то, мол, встречается с советским дипломатом. И тогда это известие начинает порхать по Копенгагену и непременно дойдет окольными путями до заинтересованного официального лица. Нет, датчанин не стукач и не ябеда, он не побежит докладывать о контакте с господином Григорьевым в контрразведку (что достаточно типично для его северного собрата шведа), он может, сам того не желая, просто спонтанно выболтать угнетающий его секрет близкому человеку.
