А потом приступ прошел. Стиснув зубы, Лютер немного расслабился. Кистлер с Кендалом были так увлечены своим делом, что ничего не заметили.
— У нас огромный выбор.
— Торты так популярны, далеко не всем выдают полный ассортимент.
— Нам повезло, удалось получить девятьсот штук.
— По десять баксов за каждый, вот и соберем девять кусков на игрушки.
— В прошлом году вы купили пять, мистер Крэнк.
— Желаете повторить?
«Да, верно, в прошлом году я купил пять, — вспомнил Лютер. — Три отнес в офис и тайком поставил по торту на стол каждого из трех коллег. К концу недели торты так часто перетаскивали со стола на стол, что бумажная упаковка изорвалась. И Докс перед закрытием конторы на рождественские праздники выбросила их в мусорное ведро».
Два других Нора отнесла своей парикмахерше, даме, весившей не меньше трехсот фунтов. Та получала их дюжинами, и хватало ей тортов до июля.
— Нет, — ответил Лютер. — В этом году обойдусь.
Молодые люди просто окаменели. Кистлер взглянул на Кендала, тот — на Кистлера.
— Что вы сказали, простите?
— В этом году торты мне не нужны.
— Наверное, пять для вас многовато? — спросил Кистлер.
— Даже одного многовато, — ответил Лютер и с вызывающим видом скрестил руки на груди.
— Так ни одного, что ли? — поразился Кендал.
— Ни единого, — ответил Лютер.
Они изобразили скорбь.
— А вы, ребята, вроде бы устраиваете на Четвертое июля соревнования по рыбной ловле для детей-калек? — спросил Лютер.
— Да, каждый год, — ответил Кистлер.
— Вот и замечательно. Приходите летом, и я пожертвую сотню долларов на закупку удочек для этих соревнований.
Кистлер все же умудрился тихо выдавить:
— Спасибо.
Еще несколько секунд замешательства, и вот наконец их удалось выдворить из дома. Лютер вернулся в кухню, но не увидел там ни Норы, ни своей тарелки с двумя недоеденными кусочками рыбы, ни стакана с водой, ни салфетки. Все словно испарилось. Вне себя от ярости, он совершил налет на кладовую, и трофеями его стали банка с арахисовым маслом и пачка зачерствевшего соленого печенья.
