– Порезался немного во время бритья.
– Да вас нужно немедленно в больницу!
Славко качает головой.
– Я бы с удовольствием, но ужасно много работы. Я тут тружусь как пчелка.
Зачем он с ней так разговаривает? Ведь она ни в чем не виновата. Так-то оно так, но смотреть на нее очень больно. Сари еще раз обводит взглядом разгромленный офис, качает головой. Она видит пятна крови на обоях, на разбросанных бумагах, видит она и бутылку виски. Сари испугана, ей жалко Черника, но непроизвольно она делает шаг назад и берется рукой за ручку двери. Носик вздернут, шикарный деловой костюм – просто загляденье. Между ним и ею целая вселенная.
– Это связано с каким-нибудь из ваших расследований? – спрашивает она. – Профессиональные проблемы?
Славко опять дает волю гневу.
– Мисс Ноулз, это конфиденциальная информация. Чем, собственно говоря, я могу быть вам полезен?
– Я столько раз вам звонила. Вы не подходили к телефону. Я хотела вас поблагодарить, сказать, что вы очень мне помогли. Ну и, само собой, рассчитаться.
– В каком смысле?
– Мне больше не понадобятся ваши услуги. Эбен мне все объяснил. Мы помирились, у нас все в порядке. К сожалению, я сама была во всем виновата. Слишком нетерпелива, слишком подозрительна.
Славко на нее не смотрит – на хватает совести.
– Вот я и решила поставить точку. Посчитайте, пожалуйста, сколько времени вы на меня потратили, и я…
Глядя в сторону, он говорит:
– Я тут как раз сделал подсчеты. И знаете, что выяснилось: аванс, который вы мне заплатили, в аккурат покрывает все расходы. Вы мне ничего не должны.
– Правда?
– Ей-богу, клянусь бородавкой на носу Авраама Линкольна.
Сари нервно хихикает.
– Ну что ж, это хорошо.
– Даже не самой бородавкой, а волоском, который из нее растет, – не может остановиться Славко.
– Замечательно.
Прежде, чем Славко успевает еще дальше углубиться в анатомию великого президента, она меняет тему.
– Кстати, вы оставили на моем автоответчике послание. Говорили, что вам удалось что-то выяснить. Что-нибудь важное?
Ответ она получает не скоро.
– Да-да, – мямлит Славко, – что-то такое было. Выяснилось, что Эбенезер Рэкленд вел себя непристойно, то есть абсолютно неприлично. Но потом оказалось, что это однофамилец.
– Ах вот как, – неуверенно улыбается Сари. Потом ее голос становится мягче, нежнее.
– Славко, я хотела сказать вам, что очень благодарна… за ту ночь в машине. Такое не забывается. Если бы не вы, не знаю, что со мной было бы. Вы вели себя замечательно.
