– Разве сегодня нет уроков?
Он пожимает плечами.
– Ты ведь должен быть в школе.
– Мне нужно было с тобой увидеться.
– Понимаешь, я всю ночь не спала. Хотела немного отдохнуть.
Она хмурит брови – до нее доходит, что Оливер здесь неспроста.
– Что случилось? – спрашивает она совсем другим тоном.
– Надо поговорить.
– О чем?
– О маме.
Джулиет идет с ним в кухню. Там низкий потолок, распахнутое окно выходит в сад. Пахнет сыростью и штукатуркой. Квартира у Джулиет маленькая, тесная и неуютная. А Оливеру, когда он думает о Джулиет, всегда кажется, что она непременно должна обитать в роскошном дворце, огромном и экзотическом.
– Чего-нибудь хочешь? – спрашивает она. – Например, попить?
– Воды.
– Простой воды? Не кока-колы, не сока?
– Воды.
Она наливает ему стакан воды, кивает на стул, усаживается сама. Внимательно смотрит ему в лицо, опершись подбородком о локоть. Оливер отпивает, смотрит на стекло, не знает, с чего начать.
– Так ты с работы? – наконец говорит он.
– Да.
– А бинты зачем?
Она морщится.
– Там есть такая штуковина вроде искусственного легкого. Всю ночь его качала. У одного новорожденного были проблемы с дыханием.
– И что потом?
– В конце концов, приехала машина из Уайт-Плейнс и ребенка увезли. Всего час назад.
– Теперь с ним все будет в порядке? Я имею в виду, с ребенком?
– Понятия не имею, это уже не мое дело. Оливер!
– Что?
– Что происходит?
– Не знаю. Ты никому об этом не скажешь?
У Джулиет опускаются уголки губ – он знает эту ее привычку и находит ее очаровательной.
– Не скажу, разве что в случае крайней необходимости. Что стряслось?
– Дай слово.
– Что случилось, Оливер?
– Помнишь того типа, который купил мамины ящики? Помнишь? Ты еще приезжала в тот день, у тебя было свидание…
– Помню, – перебивает его Джулиет.
– На следующий день мама плакала. Ничего не объясняла, про того типа не рассказывала. С тех пор она плачет каждый день. Прямо чокнулась совсем.
– Ты думаешь, она в него влюбилась?
– В кого?
– Ну в того парня.
– Нет.
– Значит, он ее обидел?
– Я думаю… он ее запугал. Скажи мне, может, я все напридумывал, а? Но вообще-то, вряд ли. Знаешь что, я думаю, этот тип заманил ее… в какую-то ловушку. Она все время огрызается, как будто ее в угол загнали.
– В какой еще угол?
– Ты знаешь, кто такой Луи Боффано?
– Крестный отец мафии? Тот самый, которого сейчас судят?
– Вот-вот. Понимаешь, мама – присяжный заседатель…
