Рано утром следующего дня Персиваль оделся в свои простые одежды из шкур, взял длинный острый дротик и приготовился проститься с матерью.
— Иди смело вперед, сын мой! — сказала она, поцеловав и благословив его. — Твой отец был храбрейшим и лучшим из рыцарей. Будь достоин его и меня. И если ты проживешь свои дни в чести и чистоте, то тоже будешь среди немногих избранных, чьи имена, как имена истинных рыцарей логров, никогда не умрут… Ступай теперь и помни: если дама или девица попросит твоей помощи, с охотой помоги, оставив все другие дела и не требуя награды. Ты можешь поцеловать девицу, если она тебе желанна, но не принимай ничего, кроме одного поцелуя, разве только кольцо, но лишь после того, как ты наденешь свое кольцо на ее палец. Выбирай тех, кто будет сопровождать тебя в странствиях, и допускай к своему сердцу только достойных…
Охваченный грустью, простился Персиваль с матерью. Он быстро шагал через лес, опустив голову и размышляя о сказанных ею торжественных словах. Но молодость взяла свое, и скоро походка его вновь стала беспечной и упругой, и он продолжал путь, весело напевая и подбрасывая вверх свой дротик, так что острый наконечник сверкал словно серебряный в лучах солнца.
Тени длинными складками пали между деревьев, и солнце собиралось спрятаться за холмы на западе, когда Персиваль вдруг вышел на зеленую поляну, усыпанную, словно снежными хлопьями, цветами ромашек, и увидел разбитый подле журчащего ручья шатер.
Осторожно переступив порог, он вошел в тень шатра и остановился, в изумлении глядя на даму, спящую на ложе из богатого шелка и парчи. Одна рука ее — белее, чем белоснежное одеяло, — была откинута, а волосы на подушке светились словно солнечные лучи. На руке у нее было золотое колечко с красным рубином, и Персиваль, наклонившись, снял его с пальца. Вместо него он надел на палец даме свое собственное кольцо со сверкающим на нем белым алмазом, а кольцо девицы надел на свой палец. Затем, не будя, он поцеловал ее нежно в губы, тихо вышел из шатра, и сердце его пело от неизведанного восторга.
На следующий день он достиг городских ворот Карлиона, прошел через них, никем не остановленный, и оказался вскоре в самом замке.
В тот день король Артур со многими своими рыцарями пировал там, ибо была пасха и все оставили на время свои ратные труды. Персиваль стоял у двери, дивясь всему, что он видел, и завидуя даже слугам.
Он стоял так, никем не замеченный, как вдруг глаза всех устремились к двери, через которую вошел в залу огромный человек в красно-золотых доспехах. А как раз в этот момент подле короля стоял сэр Кей, держа в руках золотой кубок, из которого Артур имел обычай пить за всех рыцарей, прежде чем чаша пускалась по кругу, чтобы каждый мог выпить за него и за славу королевства логров.
