он покажется аппетитнее?!
Впрочем, клыкача Тишш за полвыстрела обнаружит. Нюхом, слухом или пресловутым кошачьим чутьем – Иггр его знает, но не подведет.
Корлисс согласно мурлыкнул, продолжая старательно работать языком. Горец заложил руки за голову, разглядывая поле, издалека кажущееся обманчиво-тихим. Внезапно подумалось: а ведь охотиться с каждым годом становится все сложнее. Еще десять лет назад это было скорее забавой, а сегодня, вон, еле ноги унес. Или мальчишкам все кажется забавой? Да нет, иначе им бы не позволяли глазеть с заборов, как охотники будут отстреливать крагг – то ли более пугливых, то ли менее ядовитых. И таких огромных стай тогда уж точно не было.
Проблемы обычно начинались через неделю-другую после призвания ирны, когда посевы буйно пускались в рост, сочной молодой зеленью привлекая алчные взгляды вредителей. Селищане, поругиваясь, «принимали гостей»: женщины с подвернутыми подолами обходили грядки, собирая в них жуков и гусениц, дети ветками сбивали хищно кружащих над рассадой бабочек. Но с этой напастью удавалось покончить за одну-две недели, а у ленивых хозяев она чуть позже исчезала сама, оставив на память кружево дырок в ботве.
С краггами также «полюбовно» договориться не удавалось. Они не унимались, пока на поле оставался хотя бы один росток, а вырытые ими норы превращали осеннюю пахоту в тяжелое и опасное, вплоть до сломанных ног, занятие. Нет, сами всходы крагги не ели, как, впрочем, и что-либо другое. Их интересовала только ирна, в которой они, как моли, прогрызали быстро расползающиеся дырки. Мало того, «заштопать» оные выходило дороже, чем осенить поле. Крагги не просто выпивали Иггрову силу – они отбирали у земли способность ее принимать.
Неудивительно, что ремесло охотника числилось в семерике самых уважаемых и хлебных.
На макушку яблони опустилась сорока, покосилась на своего «тезку», нашла его возмутительно живым для столь многообещающей позы и с горя начала поклевывать листочки. «Что это она среди ночи разлеталась?» – лениво удивился горец и тут же спохватился, что различает каждую веточку в кронах, а небо между ними уже не черное, а грязно-серое.
ЭрТар дунул в нос сердито расчихавшемуся кошаку и легко вскочил на ноги. Тишш перевернулся на живот, вопросительно уставился на хозяина.
– Выпускай царапки, кис. Сливок не досталось, так хоть блюдце вылижем. – Охотник попытался наступить на околачивающий росистую траву хвост, но, как всегда, промазал. Тишш умудрялся виртуозно отдергивать его даже во сне.
