Я по любви попал впросак,
надев семейные подтяжки,
но вжился в тягу,как рысак,
всю жизнь бегущий из упряжки.
Удачливый и смелый нарушитель
законности,традиций,тишины,
судьбы своей решительный вершитель,
мучительно боюсь я слез жены.
Бьет полночь. Мы давно уже вдвоем.
Спит женщина,луною освещаясь.
Спит женщина. В ней семя спит мое.
Уже,быть может,в сына превращаясь.
Еще в нас многое звериным
осталось в каждом,но великая
жестокость именно к любимым -
лишь человеку данность дикая.
Я волоку телегу с бытом
без напряженья и нытья,
воспринимая быт омытым
высоким светом бытия.
Господь жесток. Зеленых неучей,
нас обращает в желтых он,
а стайку нежных тонких девочек -
в толпу сварливых грузных жен.
Когда в семейных шумных сварах
жена бывает неправа,
об этом позже в мемуарах
скорбит прозревшая вдова.
Если рвется глубокая связь,
боль разрыва врачуется солью.
Хорошо расставаться,смеясь -
над собой,над разлукой,над болью.
Если б не был Создатель наш связан
милосердием,словно веревкой,
Вечный Жид мог быть жутко наказан
сочетанием с Вечной Жидовкой.
Разве слышит ухо,видит глаз
этих переломов след и хруст?
Любящие нас ломают нас
круче и умелей чем Прокруст.
Жалко бабу,когда счастье губя,
добиваясь верховодства оплошно,
подминает мужика под себя,
и становится ей скучно и тошно.
Когда взахлеб,всерьез,не в шутку
гремят семейные баталии,
то грустно думать,что рассудку
тайком диктуют гениталии.
Хвалите,бабы,мужиков:
мужик за похвалу
достанет месяц с облаков
и пыль сметет в углу.
Где стройность наших женщин?
Годы тают и стать у них совсем уже не та;
зато при каждом шаге исполняют
они роскошный танец живота.
Семья – театр,где не случайно
у всех народов и времен
вход облегченный чрезвычайно
а выход сильно затруднен.
Закосневшие в семейственной привычке,
мы хотя воспламеняемся пока,
но уже похожи пылкостью на спички,
что горят лишь от чужого коробка.
Бойся друга,а не врага -
не враги нам ставят рога.
Наших женщин зря пугает слух
про мужских измен неотвратимость,
очень отвращает нас от шлюх
с ними говорить необходимость.
Амур хулиганит с мишенью
мужских неразумных сердец,
и стерва,зануда и шельма
всех раньше идут под венец.
Сегодня для счастливого супружества
у женщины должно быть много мужества.
А Байрон прав,заметив хмуро,
что мир обязан,как подарку,
тому,что некогда Лаура
не вышла замуж за Петрарку.
В идиллии всех любящих семей,
где клен не наглядится на рябину,
жена из женской слабости своей
увесистую делает дубину.
Для домашнего климата ровного
много значит уместное слово,
