Неподвижный, безпомощный Вергиль содрогнулся, а затем упал. Казалось, он падал с большой высоты. Он стучал зубами от холода, и весь дрожал. Ему казалось, что он еще не приземлился на пол.
Наконец, он очнулся и посмотрел в блестящие оптические сенсоры робота. Он был полностью уязвим.
– Я могу убить тебя сейчас, – машина приставила зазубренное острие длинного кинжала к горлу Вергиля.
Боевой мек мог пронзить его горло в микросекунду. Вергиль услышал крики, но он не мог уйти. Он уставился в безжалостные оптические сенсоры робота, в лицо ненавистной вражеской машины. Мыслящая машина готовилась его убить – и все это не было даже настоящей битвой. Каким глупцом он был.
Где-то вдалеке, знакомые голоса – два из них? – звали его.
– Вергиль! Вергиль! Выключи эту чертову штуку, Норет!
Он попытался поднять голову и оглядеться вокруг, но не мог двигаться. Чирокс продолжал держать острие кинжала у яремной вены. Его мускулы были парализованы, как будто он был заморожен в глыбе льда.
– Дай мне разрушающий пистолет!
Наконец он узнал голос. Ксавьер. Так или иначе, но Вергиль больше волновался о неодобрении своего брата, чем о смерти.
Но затем мек выпрямился и убрал лезвие кинжала от его горла.
Он услышал также другие голоса, стук ботинков и лязг оружия. Боковым зрением Вергиль увидел темнокрасную с зеленым униформу джихадцев. Ксавьер выкрикнул приказ своим людям, но Чирокс втянул зазубренный кинжал, другое оружие и все свои четыре руки обратно в корпус. Яростно светящиеся оптические сенсоры потускнели до слабого мерцания.
Зон Норет встал перед роботом.
– Не стреляйте, Сегундо. Чирокс мог убить его, но он этого не сделал. Он запрограмирован, чтобы воспользоваться своим преимуществом над слабостью и наносить смертельные удары, но все же он принял решение так не поступать.
– Я не хотел его убивать, – боевой робот переключился в стационарную позицию, – В этом не было необходимости.
Вергиль наконец окончательно пришел в себя и смог присесть.
– Этот мек фактически показывал… сострадание.
Он все еще был оцепенелым от таинственной ошеломляющей ударной волны.
– Только представьте, машина, способная чувствовать.
– Это было вовсе не сострадание, – сказал Ксавьер, недовольно хмурясь. Он наклонился, чтобы помочь брату встать.
– Это было странно, – настаивал Вергиль, – Ты видел его глаза?
Зон Норет, сосредоточившись на своем тренировочном меке, заглянул в панель машины, и начал изучать данные приборов и что-то регулировать.
