Не сработало. Шум разговоров только увеличился, когда каждый говорящий добавил голоса, чтобы быть услышанным на фоне системы трансляции. Я видел, что это займет определенное время.
— Делегаты? Будьте добры!… — Он попытался снова. — Я призываю сессию к порядку.
Никто не обратил внимания. У всех и каждого было такое важное для высказывания, что заменяло любое другое событие в аудитории.
Несчастный человек сделал еще попытку, потом достал крошечный деревянный молоточек и начал стучать по старинному корабельному колоколу, торчащему на верху подиума. Он быстро ударил в него четыре раза, потом еще четыре, потом снова и снова. Он продолжал и продолжал звонить в него, опять и опять, ровным ритмичным звоном, который нельзя было игнорировать. Я увидел, как он смотрит на часы. По-видимому, такое с ним уже бывало.
Группы начали таять. Разнообразные разговоры раскалывались и прекращались — не могли больше состязаться с колоколом — и участники двинулись по местам. Единственный разговор, продолжавшийся в полном объеме, шел между тремя глухими женщинами — может, это были переводчицы — на американском языке жестов.
— Благодарю вас!, — сказал наконец несчастный человек. Он нажал несколько кнопок на подиуме и экран позади него засветился официальными объявлениями. Они повторялись каждые пятнадцать секунд, каждый раз на другом языке: французский, русский, итальянский, китайский, японский, суахили, арабский — остальные я не смог распознать. Английская версия гласила: «Английские синхронные переводы идут по пятнадцатому каналу. Благодарю вас.» Он подождал, пока делегаты приладили наушники. Они зашелестели меж собой, заглатывая фразы, каждый — невыносимо долго.
Некто справа бросился мне в глаза: Лизард! Майор Тирелли! Она было под руку с высоким смуглым полковником, они смеялись и болтали меж собой, пока не уселись на три ряда впереди. Я подумал, не поздороваться ли, потом решил, что не надо. Это, наверное, только досадит ей и, кроме того, аудитория теперь была заполнена, это было бы заметно и, наверное, затруднительно. Я подумал, не занять ли пару мест для Теда и Динни — если не считать, что мне этого не хотелось — пока, наконец, вопрос не решился сам собой, когда темноволосая красивая женщина села справа от меня, а пара лейтенантов заняла два из трех кресел слева. Красавица была в лабораторном халате и несла клипборд. Открыла его и, не теряя времени, начала читать какие-то заметки.
Я вытащил свой рекордер из кармана, чтобы включить, и она тронула мою руку. — Не очень хорошая идея, — сказала она, — кое-что может быть секретным.
