Подошла Марта и села рядом с ним. Она подала ему чашку с темным горьким питьем.
– Я слышала про них, – сказала она, – а вот видеть не видела. Это же был Камень Даниила! Он израсходовался?
– Да, – ответил Нои, бросая его на землю у костра.
– Он спас много жизней, менхир Ньи. И я благодарю вас за это.
Нои ничего не сказал. Он думал о Пашад.
* * *
Бет Мак-Адам, погруженная в свои мысли, молча сидела на козлах фургона, который волы тащили по всхолмленной равнине, уходившей к Стене. Дети сидели сзади, свесив ноги и пререкаясь, но она не обращала внимания на шум, который они поднимали. Шэнноу выздоравливал, однако все еще не мог выходить из своей комнаты в «Отдыхе путника», а Пастырь часто заглядывал к ним в шатровый поселок. И теперь появился Эдрик Скейс, высокий, уверенный в себе, обходительный и галантный. Он дважды приглашал ее поужинать с ним в гостинице и развлекал рассказами о своей юности на далеком севере.
«Там теперь построили большие города, а правителей избирают, – сообщил он ей. – Некоторые области заключили договора с соседними, и в прошлом году начали поговаривать о создании конфедерации».
«Никогда они не объединятся, – возразила Бет. – Люди на это не способны. Будут спорить по всякому поводу и драться из-за сущих пустяков».
«Не будьте так уверены, Бет. Человечество не сможет идти вперед, если останется неорганизованным. Возьмите, к примеру, обменные монеты – они теперь имеют хождение повсюду, не важно, в каком селении вы бы ни оказались. Старый Джейкоб Обмине, первый, начавший их чеканить, грезил о единой нации. И теперь, похоже, его мечта может сбыться. Попробуйте вообразить, каким станет мир, если законы будут приниматься столь же охотно, как обменные монеты!»
«Просто войны станут страшнее, – ответила она. – Так уж заведено на свете».
«Нам нужны вожди, Бет. Сильные люди, которые нас сплотят. Прошлое прячет так много нам неизвестного, того, что помогло бы нам для будущего… так много!»
Передние волы споткнулись, вернув Бет в настоящее, и она натянула вожжи, чтобы помочь им. Ей нравился Скейс, привлекала его сила, но что-то в нем внушало смутную тревогу. Как и Пастырь, он таил в себе что-то опасное, зыбкое. У Шэнноу все опасное было снаружи – что вы видели, то и получили…
Насколько проще была бы жизнь, если бы ей нравился Джозия Брум! Но он такой безнадежный дурак!
«Мне страшно подумать, что находятся люди, которые смотрят на Йона Шэнноу с уважением, – сказал он ей однажды утром в ожидании первых посетителей. – Омерзительный человек! Убийца и разбойник наихудшего пошиба. Такие, как он, разрушают общины, уничтожают самое понятие о цивилизованном поведении. Он – губительная язва в нашей среде, и давно пора приказать ему отправиться восвояси!»
