Царь Каменных Врат | страница 12



— Странные, видно, у тебя друзья.

Тенака помешал похлебку кинжалом. Ему вдруг стало как-то неуютно — почему-то он утратил власть над разговором.

— Откуда вы? — спросил он.

— Я думала, тебе это все равно.

— Почему ты не заговорила со мной? — сощурился он. Она отвернулась.

— Не хотела тебе мешать.

Это была неправда, и оба они это знали, но атмосфера разрядилась, и молчание уже не разъединяло их. Снаружи старела и умирала буря — вой сменился жалобными стонами.

Похлебка загустела. Тенака добавил овса и посолил.

— Пахнет вкусно, — сказала Рения, склонившись над огнем. — Что это за мясо?

— Большей частью мул.

Тенака пошел на кухню за деревянными мисками. Когда он вернулся, Рения уже разбудила старика и помогла ему сесть.

— Как самочувствие? — поинтересовался Тенака.

— Ты воин? — спросил вместо ответа Олен. В его глазах был страх.

— Да. Но ты можешь меня не бояться.

— Надир?

— Наемник. Я тебе похлебку сварил.

— Я не голоден.

— Все равно поешь.

От приказного тона старик весь сжался. Он отвел глаза и вместо ответа кивнул. Рения стала кормить его, а Тенака сел у огня. Только еду зря переводить — этот старик не жилец. Но, сам не зная почему, Тенака не жалел о попусту потраченной провизии.

— Дедушка хочет поговорить с тобой. — Рения собрала миски, горшок и вышла.

Тенака подсел к умирающему. Серые глаза Олена горели лихорадочным огнем.

— Я не силен. Никогда не был сильным. И всегда подводил тех, кто мне доверялся. Кроме Рении. Ее я не подвел. Ты мне веришь?

— Да. — «И почему это слабых людей всегда тянет исповедоваться?»

— Ты защитишь ее?

— Нет.

Олен схватил Тенаку за руку.

— Я заплачу тебе. Только проводи ее в Сузу. До города всего пять-шесть дней пути.

— Вы для меня — никто. Я вам ничем не обязан. А заплатить мне у тебя денег не хватит.

— Рения говорит, ты из «Дракона». Где твоя честь?

— Упокоилась в песках пустыни, растворилась в туманах времени. Я не хочу говорить с тобой, старик. Тебе нечего мне сказать.

— Пожалуйста, выслушай меня, — взмолился Олен. — Когда я был помоложе, я состоял в Совете. Я поддерживал Цеску, боролся за его победу. Я верил в него. Потому и на мне лежит ответственность за тот кошмар, в который он вверг страну. Когда-то я был служителем Истока и жил в гармонии. Теперь — умираю и чувствую, что ничего не знаю о жизни. Но я не могу умереть, оставив Рению на растерзание полулюдам. Не могу. Разве ты не понимаешь? Вся моя жизнь была напрасной — пусть хоть будет не напрасной смерть.