– Вы его знали? Господи, ну и везунчик же вы, мистер Стейнер!
– Везение, бесспорно, сыграло свою роль в моей жизни, – сказал Стейнер. – Ну а теперь мне пора.
– Вы едете искать Пастыря?
– Я найду его, сынок, – сказал Клем, неторопливо поднимаясь на ноги. И внезапно Нестор понял, что он хочет делать, понял с такой бесповоротной уверенностью, какой еще никогда не испытывал.
– Можно мне поехать с вами, мистер Стейнер? То есть если вы не против.
– У тебя здесь есть работа, малый, налаженная жизнь. А это может потребовать много времени.
– Мне все равно. Мои родители умерли, и я с тех пор работаю на моего дядю. Но, по-моему, от вас, мистер Стейнер, я могу научиться куда больше, чем от него. И мне до смерти надоело пересчитывать обменники и делать вычеты за простои. И пересчитывать бревна, и записывать заказы. По горло сыт. Вы позволите мне поехать с вами?
– Я заверну в город купить припасов, Нестор. Тебе понадобятся одеяло и теплый плащ. Ружье тоже не помешает.
– Да, сэр. – Нестор чуть не взвизгнул от радости. – Ружье у меня есть, а все остальное возьму у мистера Брума.
– Сколько тебе лет, сынок?
– Семнадцать, сэр. Клем Стейнер улыбнулся.
– Я еще не совсем забыл, как это бывает, когда тебе семнадцать. Ну, в путь!
* * *
Джозия Брум протянул босые ноги к очагу, стараясь сосредоточиться на тепле, исходящем от огня, и не замечать неиссякаемого потока слов, лившегося из кухни. А это было нелегко: Эльза Брум была не из тех женщин, которых не замечают. Брум уставился на огонь, его мысли были невеселыми. Когда-то он помогал созданию Долины Паломника и был одним из руководителей, когда город отстраивали заново после вторжения из Атлантиды. Джозия Брум уцелел во время нападения чешуйчатых рептилий-воинов, которые звались Кинжалами, и старался по мере сил, чтобы в Долине Паломника царили мир и порядок.
Он не терпел необузданных, готовых на всякое насилие выпивох, которыми прежде изобиловал этот край. И не выносил людей, подобных Йону Шэнноу, чье понятие о правосудии сводилось к тому, чтобы убивать каждого, кто оказывался у них на дороге. В нынешние просвещенные дни Йон Шэнноу слыл святым, посланцем Бога… Голос Эльзы звучал и звучал, но он вдруг уловил в нем вопросительную ноту.
– Прости, дорогая, я не расслышал, – сказал он. В двери кухни появилась дородная фигура Эльзы Брум.
– Я спросила, согласен ли ты, что апостола Савла надо бы пригласить на пикник.
– Да, дорогая, как считаешь лучше.
– Я как раз на днях говорила вдове Скейс… – Она удалилась на кухню, ни на миг не умолкая, и Брум снова перестал ее слышать.
