– Вероятно, дело в собственничестве, – сказал Шэнноу. – Когда люди пускают где-нибудь корни, они осматриваются по сторонам и начинают считать, что все вокруг принадлежит им – олени, деревья, самые горы. А тут являетесь вы, убиваете пару оленей, и они видят в этом воровство.
– Конечно, отчасти и так, – согласился Иеремия. – Но вы не разделяете такую точку зрения, мистер Шэнноу?
– Я никогда нигде не пускал корней.
– Вы загадочны, сэр. Вы многознающи, вежливы, и все-таки у вас облик воина. Я это вижу. Мне кажется… вы смертоносный человек, мистер Шэнноу.
Шэнноу медленно кивнул, и взгляд его темно-синих глаз встретился со взглядом Иеремии.
– Вам незачем меня опасаться, старик. Я не зачинатель войн. Я не краду, и я не лгу.
– Вы участвовали в той войне, мистер Шэнноу?
– Насколько помню, нет.
– Большинство мужчин вашего возраста участвовали в войне Единения.
– Расскажите мне о ней.
Но старик не успел ничего сказать. К ним подбежала Исида.
– Всадники! – крикнула она. – И вооруженные.
Иеремия встал и прошел между фургонами. Исида шла рядом с ним. К ним присоединились еще женщины и дети. Доктор Мередит, прижимая к груди охапку хвороста, застыл на месте рядом с беременной женщиной и ее двумя дочками. Иеремия приложил ладонь к глазам, загораживая их от лучей заходящего солнца, и пересчитал всадников. Пятнадцать, и все вооружены. Во главе ехал худощавый молодой человек с совершенно белыми, по плечи, волосами. Отряд легкой рысью приблизился к фургонам и остановил коней. Белобрысый наклонился с седла.
– Кто вы? – спросил он с нотой пренебрежения в голосе.
– Я Иеремия. А это мои друзья. Белобрысый поглядел на раскрашенные фургоны и что-то тихо сказал всаднику справа от себя.
– Вы верные последователи Книги? – спросил он затем, переводя взгляд на Иеремию.
– Конечно, – ответил старик.
– У вас есть документ, подтверждающий Клятву? – Его голос стал мягким и превратился почти в шипение.
– Нам никто не предлагал принести клятву, сэр. Мы странники и редко остаемся возле селений настолько долго, чтобы нас спрашивали о нашей вере.
– Я спрашиваю о ней, – сказал белобрысый. – И мне не нравится твоя дерзость, фургонщик. Я Аарон Крейн, Клятвоприимец селения Чистота. Знаешь, почему мне поручили этот пост? – Иеремия покачал головой. – А потому, что я наделен даром обличения. Я учую язычника с пятидесяти шагов. А в Божьем краю таким места нет. Они пятно на лике земли, зловредная язва в плоти планеты и мерзость в глазах Божьих. Прочти мне сейчас же двадцать второй псалом.
