Вечером команда собралась на баке, и пошла травля — о Гуаякиле, о его гаванях, о местных красотках и о «вино тинто» — терпком черном вине.
Даже герр Янсен и тот снизошел до нас:
— Что, никак не дождетесь?
— Когда же мы придем, герр Янсен?
Янсен рассмеялся:
— Если ничего не случится, то утренняя вахта может заработать по стаканчику.
Стоит ли говорить, что на следующее утро вахта и впрямь чуть глаза не проглядела. Однако первой приметой земли оказались не горы и не дома, а маленькая неприметная птичка, спустившаяся на камбузную крышу.
— Парни, гляньте — птичка!
Мы изумленно смотрели на прилетевшего к нам посланца Нового Света. Это был счастливый знак: без малого четыре месяца не видели мы берега, но не затерялись, оказывается, не заблудились, вышли, куда надо. Вот он, берег-то, рядом. Есть еще на свете кое-что и кроме воды.
— Эй, вахта, выпивку прозевали! — крикнул Янсен со шканцев.
И в самом деле, покуда мы колготились вокруг усталой птички, покуда крошили ей сухарь да умилялись, на горизонте всплыли какие-то темные плоские тени. Это была Южная Америка. Ветер приносил ароматы, щекотавшие нам ноздри. Я никогда и не подозревал, что у земли такой характерный, ни с чем не сравнимый запах.
В более поздних рейсах случалось иной раз, что я «унюхивал» землю даже прежде, чем обнаруживал ее глазами. У каждого побережья свой, не поддающийся описанию аромат. Большой город пахнет иначе, чем лесистая местность или, скажем, марши. Однако покуда не существует книги со впечатанными в ней субстанциями ароматов, описать все это просто невозможно.
— Фосс, приготовьте бот и оснастите его.
Капитан Вульф стоял возле корпуса нашего бота. Господи, до чего же давно это было, когда я увидел его в первый раз у Пагензанда на Эльбе. Оснастить бот — что ж, этому меня в Эльмсхорне у Кремера обучали. Только вот такого типа боты прежде мне видеть не доводилось, мы таких не строили. Этот был длиной метров около восьми. Носовую его часть закрывала палуба. Позади мачты была маленькая каюта.
Ни под тропическим солнцем, ни в штормы у мыса Горн ладное это суденышко почти не пострадало. Требовалось только еще разок проконопатить кое-какие швы.
Капитану Вульфу, похоже, просто не терпелось с этим ботом. Который раз уже спускался он со шканцев, желая самолично убедиться, что работа у меня спорится. Тем временем к «Доре» подошел лоцманский бот. Вульф приказал брасопить марсели, и корабль сбавил ход. Лоцманский бот впритирку скользнул вдоль нашего борта, и тут же к нам перепрыгнул мужчина в широкополой шляпе из панамской соломки, в легком синем форменном сюртуке и некогда белых штанах. Сейчас эти штаны были почти столь же грязны, как и его босые ноги. Ну и фигура! Мне сразу же вспомнились солидные, исполненные достоинства эльбинские лоцманы… Со временем я разобрался, что безукоризненный мундир вовсе еще не свидетельство высокого мастерства. Вульф принял босоногого лоцмана очень сердечно и сразу же затарабарил с ним по-испански. Оба прогуливались рядком взад и вперед по шканцам и вроде бы целиком были поглощены беседой. Однако Вульф то и дело бросал нетерпеливые взгляды на свой бот, а лоцман глаз не спускал с рейда.
