На следующий вечер мы заделали последнюю доску. Матросы всю ночь конопатили швы. Но мне их ритмичный стук спать не мешал. Я давно привык к нему на верфи, а крепкий дух кубрика действовал на меня как наркоз. Утром Никель едва растолкал меня:
— Вставай, Ханнес, нас зовет штурман.
Продирая глаза и пошатываясь, я выбрался на палубу. Там уже царила трудовая жизнь. Следов нашего ремонта почти не осталось. Новые доски матросы усердно домалевывали черным и белым. Другие парни вскарабкались на такелаж и занимались там какими-то доселе мне неизвестными работами.
Янсен стоял на шканцах[24], подняться на которые нам пришлось по небольшому трапу, и выкрикивал в мегафон какие-то команды людям на грот-мачте. Потом он обернулся к нам и ровным голосом сказал:
— Фосс, я видел, вы — хороший плотник, и герр Никель тоже заверил меня в этом. У меня есть к вам предложение. Наш плотник не явился на борт к отходу. Не хотели бы вы проделать с нами рейс в Гуаякиль? Как плотник вы будете считаться чем-то вроде унтер-офицера, или, скажем лучше, мастера, — поправился Янсен. — Вы, конечно, еще очень молоды, но если вам не слабО, я беру на себя все формальности.
Ну и ну, как обухом по голове. Весь сон разом вылетел. Южная Америка, мастер — и вдруг слабО!
Никель задорно подмигнул мне левым глазом. Я проглотил комок, подступивший к горлу от волнения, и сказал:
— Мне не слабО, герр Янсен.
— Отлично, тогда я напишу письмо на верфь, а герр Никель возьмет его с собой. Морскую экипировку получите из «шляпной коробки» у капитана. А пока пойдемте, я покажу вам ваше помещение.
Янсен зашагал на бак, да как зашагал! Мы с Никелем едва поспевали за ним.
— Герр Янсен, — спросил я на ходу, — а что это за шляпная коробка?
— Правильный вопрос, — добродушно рассмеялся Янсен, — все задают, кто не знает. Наша «шляпная коробка» — это нечто вроде маленькой мелочной лавочки, где матросы могут купить себе табак и всякое прочее добро. Платить за все надо лишь на берегу, после получки. Ну вот, здесь ваша мастерская.
Янсен отворил дверь. В маленьком трапециевидном помещении по стенам было развешано всевозможное плотницкое снаряжение, а посередине стоял деревянный верстак. В дальнем углу, у самого форштевня, просматривалась койка, зашторенная старым парусом.
— Теперь это все ваше, — сказал Янсен и протянул мне ключ. — Пишите скорее родителям, через два часа отвалит шлюпка.
Плотницким карандашом на старой оберточной бумаге я написал, что решил уйти в море. Как пишется слово Гуаякиль, я тогда не знал, как не знал, впрочем, и в какой стране он расположен. Поэтому, презрев дальнейшие подробности, конечной целью своего путешествия я указал Южную Америку.
