А Бунина записали в ряду этих писателей, причём Бунин уже был настолько популярен, что ему сделали две пластинки. Толстому сделали 5, Бунину – 2, а остальным по одной. Это, кстати, тоже для меня была загадка, как и для многих – у Толстого было очень много пластинок, потому что у него была такая большая популярность. Остальных было меньше, и популярность других была меньше. Ну, Зайцева кто тогда знал – или Фелишева, тем более…
А.Г. Всё-таки Брюсов, вы называли.
Л.Ш. Брюсов, да, Брюсов был моден. И Бунин был уже известен, хотя не так моден, как Брюсов. И одну пластинку с очень большим трудом нашёл Андроников – чемпион литературного поиска. И то не сам, а он по радио объявил, что выходит антология голосов писателей и нет Бунина. И ему тут же позвонила одна пожилая дама с Арбата и сказала, он у неё есть. И так появилась первая пластинка Бунина. Вторую никак Андроников найти не мог. И я грешным делом думал, что, может быть, её в тираже и не было, хотя она в каталоге значится. Но столько лет все искали, нету, ну, нету. Нет.
И я искал запись Толстого. Это отдельная история, довольно длинная, но я постараюсь коротко. Было сообщение в журнале «Граммофонный мир» о том, что на таможне в Риге конфискована пластинка «Исповедь Льва Толстого, читанная им самим». И это объявление взволновало всех коллекционеров. На него обратил внимание Волков-Ланит, один из очень интересных людей, когда-то он дружил с Маяковским, потом был арестован, потом был реабилитирован. Вернулся в Москву и в своей квартире нашёл следователя, который его допрашивал. Он его выселил по суду.
А.Г. Потрясающе.
Л.Ш. Да. И я всё просил его, чтобы он написал воспоминания, а он не любил об этом говорить и не хотел говорить. Он вернулся с перебитым позвоночником, он ходил в корсете, но продолжал работать, написал несколько книг – о Маяковском, например, очень интересную книгу о фотографиях Маяковского. И огромная музыкальная коллекция у него была. Клоуны, ещё какие-то редкие пластинки и литературные записи. И он вдруг нашёл эту заметку, и предпринял лихорадочные усилия, чтобы найти саму пластинку Толстого – «Исповедь», неизвестную, запрещённую, конфискованную. И ему показалось, что он её нашёл. Ему написала какая-то женщина, что она у неё есть. И он ждал со дня на день, что она окажется у него – но не получилось, он умирает. Но легенда сохранилась. И когда она обсуждалась среди специалистов, то профессор Янин… Это известнейший академик, который занимается новгородскими грамотами, очень большой авторитет, но он же – и авторитетнейший коллекционер и специалист по пластинкам.
