Она оставила мне совсем немного денег, которых едва хватило на то, чтобы приехать сюда и начать розыск Брюса.
— Значит, вы приехали в Венецию поговорить с его родственниками? — продолжал расспрашивать старик.
— Да. Возможно, они знают что-то, что мне поможет. У меня были хорошие друзья, которые навещали меня в тюрьме, и они приходили с рассказами о том, где видели Брюса. Некоторые из этих историй были совершенно не правдоподобны. Якобы его видели в Аризоне, в Китае, в Австралии. Два человека сообщили, что встретили его в Италии: один раз в Риме, а другой раз, сравнительно недавно, в Венеции, на мосту Риальто. Вот почему я в первый же вечер пошла к мосту Риальто. Не спрашивайте меня, что я собиралась там делать, потому что ответить я все равно не смогу. У меня в голове творился кошмар. Ясно одно: если Брюса действительно видели здесь, то это либо может ничего не значить, либо он, возможно, живет в нескольких минутах ходьбы отсюда. Может быть, его видели даже вы.
— Неплохо было бы иметь какие-нибудь его фотографии, — заметил Винченцо.
— Знаю, но те, что у меня были, утонули час назад. — Джулия схватилась за голову. — Если бы только я показала их вам на прошлой неделе…
— На прошлой неделе вы лежали с высокой температурой, — сказал Пьеро. — Впрочем, мы все равно вряд ли узнали бы его.
Она кивнула.
— Монтресси были моей последней ниточкой. В январе они вернутся, и тогда я выслежу его и верну себе дочку.
— Но будет ли это так просто сделать? — спросил Винченцо. — Прошло шесть лет…
Джулия посмотрела на Винченцо взглядом, от которого у него застыла кровь в жилах.
— Я ее мать. Она принадлежит мне. Если кто-то попытается меня остановить, то я…
— Что вы сделаете? — с тревогой спросил он.
— Сделаю то, что должна — пусть даже мне придется убить его.
Некоторое время Винченцо молчал, потом поднялся.
— Я, пожалуй, пойду. Проводите меня немного.
Джулия молча пошла за ним, и, когда они подошли к выходу, Винченцо сказал:
— До середины января еще долго. Как вы думаете провести это время?
— Буду точить свой меч, — с мрачным юмором ответила она.
— Не говорите таких вещей, — резко бросил он.
— Почему? Потому что в вашем воображении я вся соткана из доброты и света? Может, я и была такой — тогда. Но сейчас — нет.
Он приподнял одну бровь, умеряя ее возбуждение.
— Я просто собирался предложить вам более полезное времяпрепровождение. Поработайте у меня, пока не будет Силии. Конечно, художнику место официантки может показаться унизительным с точки зрения социального статуса…
