В сборнике документов Тегеранской конференции, опубликованном в США в 1961 году и содержавшем американский вариант протокольной записи переговоров, присутствует несколько ссылок на то, что, реагируя на англо-американские предложения расчленить Германию, Сталин выразил согласие с содержавшимся в них подходом.
В другом сборнике, посвященном уже Потсдамской конференции, также содержащем американскую версию, помещена справка, подготовленная помощником начальника штаба верховного главнокомандующего вооруженными силами США адмирала У. Д. Леги – Дж. Элси. В справке приводится информация, поступившая от У. Черчилля, относительно итогов англосоветской встречи, состоявшейся в Москве в октябре 1944 года. Согласно этой информации, беседуя с министром иностранных дел Великобритании А. Иденом, Сталин выступил за создание южногерманской федерации со столицей в Вене, за отделение Рура и Саара от Пруссии и образование сепаратного государства в Рейнской области.
Советская версия официальных переговоров «большой тройки» излагает позиции своей делегации несколько иначе, чем американская. Согласно записи тегеранских бесед Сталин не ставил вопроса о расчленении Германии и тем более не высказывал предпочтения такому решению ни в варианте Черчилля, ни в варианте Рузвельта. На вопрос Черчилля: «Маршал Сталин предпочитает раздробленную Европу?» – последовал существенно иной, чем в американском варианте, ответ: «При чем здесь Европа? Я не знаю, нужно ли создавать четыре, пять или шесть самостоятельных германских государств. Этот вопрос нужно обсудить. Но для меня ясно, что не нужно создавать новые объединения» (явная критическая реакция на черчиллевскую идею создания Дунайской федерации с участием южногерманских земель. – М.Г.).
Поскольку те и другие документы были опубликованы в годы «холодной войны», когда ФРГ стала союзником по НАТО, нельзя исключать, что над ними были произведены манипуляции, призванные выставить в неблагоприятном свете позицию Советского Союза. Тем не менее и те и другие позиции поддаются логической реконструкции.
Очевидно, Сталин, учитывая сложные отношения в самой антигитлеровской коалиции, не хотел конфликтовать со своими партнерами еще и по вопросу целостности Германии и изредка подыгрывал своим собеседникам. Вместе с тем он считал необходимым периодически публично фиксировать свою позицию по вопросу германского единства.
Разумеется, жестокому и прагматическому политику сантименты были чужды изначально. Сталиным двигали безусловно понимаемые им устойчивые геополитические и исторические интересы России, а следовательно, и Советского
