Предстояла давно согласованная поездка в Вашингтон, где мы с президентом Бушем должны были обстоятельно обсудить большой круг вопросов, включая подготовку договора по ядерным СНВ. Понятно, что не мог быть обойден и германский вопрос в контексте общеевропейского процесса.
В порядке подготовки моего визита 18 мая в Москву приехал Джеймс Бейкер.
С первого же захода в разговоре я понял, что он приехал доказывать целесообразность и неизбежность вхождения единой Германии в НАТО. Я сразу же и в довольно жесткой форме обратил его внимание на противоречивость позиции американской администрации в этом вопросе:
«Ваша позиция на этот счет противоречива. Я не знаю, чем Она питается. Может быть, вы боитесь объединения Европы? Я не раз говорил и здесь, и в Европе и могу подтвердить сейчас: мы понимаем необходимость присутствия – не обязательно военного – Соединенных Штатов во всех европейских процессах. Вы можете из этого исходить. Но вот вы говорите: обе Германии являются миролюбивыми, демократическими странами и нет оснований видеть какую-то опасность в происходящем. Вы говорите, что мы преувеличиваем опасность. Но если это так, если вы не считаете это важным фактором, то почему не согласиться с тем, чтобы объединенная Германия была членом Варшавского Договора?
Или другое: вы говорите, что немцам можно доверять, что они доказали это. Но если это так, зачем включать Германию в НАТО? Вы отвечаете: если Германия не будет в НАТО, это может создать проблемы в Европе. Выходит, вы не доверяете Германии.
…Мы хотели бы рассчитывать на серьезный подход с вашей стороны. И когда видим элементы игры с нами, нас это беспокоит. Разве это нужно? Разве можно допустить, чтобы наши отношения превратились в какую-то возню? Мы видим, что порой у вас возникает искушение воспользоваться ситуацией».
Бейкер заверял меня, что политика его администрации не направлена на то, чтобы оторвать Восточную Европу от Советского Союза. «Прежде, – признал он, – у нас была такая линия. Но сегодня мы заинтересованы в том, чтобы построить стабильную Европу и сделать это вместе с вами».
Он говорил мне, что их желание иметь объединенную Германию в НАТО объясняется тем, что, если она не будет твердо укоренена в европейских институтах, могут возникнуть условия для повторения прошлого. Общеевропейские структуры в рамках СБСЕ пока еще, как он выразился, прекрасная мечта, а НАТО существует. Если Германия не будет в НАТО, то она займется обеспечением своей безопасности иным путем, захочет получить ядерную безопасность. Он ссылался также на принцип Хельсинкского договора, согласно которому каждое государство имеет право выбирать, в каком союзе оно хочет быть или не быть нигде. И если, мол, Германия захочет войти в Варшавский Договор, что вы предлагаете, то мы, США, хотя и против, но препятствовать не будем. Сейчас же, продолжал госсекретарь, налицо факт совершенно определенного и решительного желания Коля и нового правительства ГДР, чтобы объединенная Германия вошла в НАТО в качестве полноправного члена. За это выступают и ваши союзники по Варшавскому Договору. При этом Бейкер заверял меня, что Вашингтон не принуждал ни Венгрию, ни Чехословакию, ни Польшу выступать с таких позиций. Это их совершенно свободно выраженное мнение.
