Пройдя через низкий старинный холл, где приятно пахло дымом, Майкл остановился перед дверью, которую сморщенный человек закрыл перед самым его носом.
Сэр Джемс Фоггарт! Должно быть, это старый помещик, в крагах, аккуратный, энергичный, с седыми бакенбардами и обветренным лицом; или один из не вымерших еще грузных и коренастых Джонов Булей с короткой шеей, плоской макушкой, прикрытой плоским белым цилиндром.
Сморщенный человек снова открыл дверь и сказал:
— Сэр Джемс просит вас, сэр.
Перед камином в большой комнате, где было много книг, сидел величественный старик с седой бородой и седыми кудрями, престарелый британский лев, в бархатном, побелевшем на швах пиджаке.
Он сделал попытку встать.
— Пожалуйста, не вставайте, сэр, — сказал Майкл.
— Да, вы уж меня простите. Хорошо доехали?
— Очень.
— Садитесь. Меня растрогала ваша речь. Первая, кажется?
Майкл поклонился.
— Но, надеюсь, не последняя.
Голос у него был низкий и звучный; зорко смотрели глаза из-под густых нависших бровей. Густые седые волосы вились и спускались на воротник пиджака. Первобытный человек, достигший высшей ступени развития. На Майкла он произвел глубокое впечатление.
— Я ждал этой чести, сэр, с тех пор, как мы издали вашу книгу, — сказал Майкл.
— Я отшельник, нигде теперь не бываю. По правде сказать — не хочу, многое мне теперь не по вкусу. Я пишу, курю трубку. Позвоните, мы позавтракаем. Кто этот сэр Александр Мак-Гаун? Что он, напрашивается на пощечину?
— Уже получил, сэр, — сказал Майкл.
Сэр Джемс Фоггарт откинулся на спинку кресла и захохотал. Смех у него был протяжный, низкий, глухой, словно смех на тромбоне.
— Здорово! А как приняли вашу речь? Когда-то я многих знал в палате, отцов, дедов теперешних.
— Как объяснить, сэр, что вы, никогда не выходя из дому, так хорошо знаете нужды Англии? — вкрадчиво спросил Майкл.
Сэр Джемс Фоггарт указал своей крупной худой рукой на стол, заваленный журналами и книгами.
— Читаю, — сказал он, — все читаю, зрение мне еще не изменило. Я немало повидал на своем веку.
Он умолк, словно созерцая картины прошлого.
— Вы продолжаете свою работу?
— М-да! Людям будет что почитать, когда я умру.
Мне, знаете ли, восемьдесят четыре.
— Странно, что к вам не заглянули репортеры, — сказал Майкл.
— Как же, заглянули. Были здесь вчера. Трое, с разными поездами, очень вежливые молодые люди. Но я понял, что им не раскусить старика.
В эту минуту дверь раскрылась и вошел сморщенный человек; за ним следовала горничная и три кошки. Сморщенный человек и горничная поставили один поднос на колени сэру Джемсу, а другой — на маленький столик перед Майклом. На каждом подносе была куропатка с картофелем, шпинат и хлебный соус. Сморщенный человек наполнил стакан сэра Джемса ячменной водой, а стакан Майкла — бордо и удалился. Три кошки, громко мурлыча, стали тереться о брюки сэра Джемса.
