— Ну вот, совсем молодцом!
Они проходили мимо белых ворот Парка культуры и отдыха. Из ворот вышли несколько парней и преградили им дорогу. Парни были в хороших модных костюмах и узких полуботинках. Егорышев посмотрел на них с недоумением. Они как будто его не заметили. Они насмешливо, с улыбками смотрели на Таню.
— Привет! — сказал один из них, бледный брюнет с прилизанным пробором. — Брось своего типа и пойдем с нами, а то нам скучно.
Егорышев ничего не понял и посмотрел на Таню. Она не удивилась.
— Не надо, мальчики, — ответила она спокойно и оттерла Егорышева плечом. — Пропустите-ка нас, слышите?
— Смотри, Танька, допрыгаешься! — угрожающе сказал брюнет.
Таня схватила Егорышева за руку:
— Пойдем, они просто дурака валяют! Но он освободил руку и спросил:
— Почему они так обращаются с вами, Таня? Молодые люди захохотали, кто-то из них сказал:
— Пижон заступается за честь своей дамы! Парни плотным кольцом окружили Егорышева.
— Какие вы негодяи! — сказал он, не двигаясь с места. Ему пришлось слегка оттолкнуть одного из них. Тот с воплем отлетел в сторону и, поскользнувшись в луже, упал на тротуар. Его товарищи с руганью накинулись на Егорышева. Кто-то ударил его по лицу, кто-то подставил ногу. В этот момент раздался милицейский свисток.
Оставив Егорышева, парни метнулись к воротам, но резкий голос произнес:
— Спокойно.
Из ворот вышли два милиционера. Молодой румяный лейтенант спросил:
— Скандалим? Сводим счеты? Ну что ж, прошу вас сесть в машину. Придется прокатиться.
Тут только Егорышев заметил поодаль синюю милицейскую «Победу».
Их привезли в отделение милиции. Дежурный лейтенант составил протокол и предложил Егорышеву расписаться. В протоколе было написано, что Егорышев, Потапенко, Молодечный и Синицын, а также гражданка Андреева нарушали правила внутреннего распорядка, установленные Моссоветом, и устроили драку и дебош в общественном месте. Все они при этом находились в состоянии опьянения и оказали сопротивление работникам милиции.
Егорышев не устраивал дебош и не оказывал сопротивления, но все же подписал протокол, так как хотел поскорей увести Таню из этого места.
Дежурный лейтенант спросил у него, где он работает, и разрешил ему и Тане уйти. На прощанье он сказал Тане:
— Студентка, комсомолка, в парк, понимаете, на танцы ходите… Не стыдно?
— Разве нельзя ходить на танцы? — спросила Таня.
— Танцевать можно по-разному. Эх, девушка, девушка! — покачал головой лейтенант.
На улице моросил дождь. Таня накрыла голову носовым платком и расстроенно сказала:
