—Я ухожу, Наташа,—сказал он.—Ты только не волнуйся, я пока буду жить у Долгова на даче. Так нужно. Так тебе будет легче… Тебе сейчас тяжело со мной, я же понимаю… Не мучай себя, Наташа… Никто не виноват в том, что случилось. А Матвея я найду… Если он жив, я обязательно найду его. До свиданья, Наташа…
Он постоял возле двери, послушал. В спальне было тихо.
Перед тем как уйти, он вынул из вазы цветы и выбросил их в мусоропровод. Он не любил увядших цветов. Лучше уж пусть не будет никаких.
Еще издали он увидел, что на даче Долговане горит свет. Поселок уже спал. Прогрохотала электричка, и стало так тихо, что Егорышев придержал дыхание. Он подумал, что Долгов, наверно, задержался в «Национале» или заночевал в Москве. Придется поискать другое пристанище. Жаль, что нельзя поехать к матери. Мать ни о чем не должна знать…
Просунув руку сквозь забор, Егорышев открыл калитку и поднялся на крыльцо. Дверь на веранду оказалась открытой. Значит, Долгов был здесь;нопочему же не горел свет? Егорышев постучал.
В одной из комнат вспыхнула лампа. Долгов не выходил так долго, что Егорышев успел выкурить папиросу. Наконец он открыл дверь и, щурясь, вгляделся в темноту.
— Это я, — сказал Егорышев.
— Степан?!—помолчав, изумленно спросил Долгов. — Ты как сюда попал?
— Можно у тебя переночевать?
— Можно-то можно… Ладно, входи.
В комнате был беспорядок. На столе громоздилась грязная посуда. В тарелках с остатками еды валялись окурки. На диване, накрывшись одеялом до подбородка, сидела Таня. Ее высокая прическа сбилась набок.
— Извини, брат,—сказал Долгов.—Мы тебя не ждали.
— Я лучше пойду, — смущенно сказал Егорышев.
— Ерунда! — весело сказала Таня. — Оставайтесь. Вы ляжете на диване, а мы с Юркой сейчас пойдем в лес. Мы хотели всю ночь гулять в лесу, а он меня заманил на дачу! Но сначала мы выпьем.
— Я не хочу пить, — отказался Егорышев, но Долгов силой усадил его за стол и налил ему полный стакан коньяку. Егорышев выпил коньяк, как воду.
— Неплохо, — сказала Таня. — А я только что хотела произнести тост. Я хотела выпить за то, чтобы всегда светила луна. За то, чтобы умереть молодыми! За то, чтобы всем было легко! За любовь!
— Слишком много тостов, — усмехнулся Долгов. — Степан сделал правильно, что не стал тебя ждать.
— Любить не всегда легко, — тихо сказал Егорышев.
— Люди сами придумывают себе трудности, — снисходительно ответил Долгов. — А жизнь и так коротка. Таня хорошо сказала, надо умирать молодыми.
