— Где?
— На опушке конник показался.
— Пошли посмотрим. Ты только топор прихвати.
— Сейчас, — кивнул я ему»
Выскочили мы во двор. За банькой притаились. Ждем. Гостя высматриваем. А он о двуконь едет. Второго коня в поводу ведет. И что-то я в нем знакомое разглядел.
— Свои это, Микула, — говорю. — Это за мной. Топор в сторонку отложил и навстречу всаднику вышел.
— Здраве буде, болярин! — крикнул.
За мной приехал Побор. Привез мне одёжу. Благодар для Микулы и Берисавы от отца. Гнедко моего в поводу привел. Рад я был, что конь здоров. От обеда старый дружинник отказался, сославшись на то, что мне немедля нужно быть в Коростене. Берисава сказала, что с пустыми руками нас отпустить не может. Собрала снеди в туесок. Побор приторочил туесок к седлу и стал ждать, когда я оденусь.
Надев на себя одёжу, я понял, как сильно исхудал за это время.
— Это ничего, — сказал Микула. — Кости целы, а мясо нарастет.
— Ты голову пока побереги, — сказала Берисава. — Месяца два боль по ночам приходить станет. Не пугайся. Я тебе с собой травы положила. Будешь заваривать и пить. И береги себя. Ты людям древлянским ой как нужен.
Обнял я ее. В щеку поцеловал.
— Со мной все хорошо будет. Вот увидишь. Ты Любаву береги. Она проститься не выйдет?
— Ты прости ее, княжич, — сказала ведьма. — Чужих она еще долго сторониться будет.
— Ничего, — сказал я. — Все с ней образуется.
— Дай Даждьбоже, чтоб так все и было.
— Микула, — насмелился я, — мы тут на днях с Любавой столковались. Ты ее за Кузнецова сына не отдавай. Скоро я за нее сватов пришлю.
Горько усмехнулся Микула. Головой покачал. Ничего не ответил. А Берисава вдруг всплакнула.
А я быстро вышел из дома, сел на коня, взглянул на оконце ее светелки, и показалось мне, что мелькнуло там что-то. Нет, показалось. Вдарил я Гнедко под бока, и мы с Побором поскакали домой. И только лай Гавчи долго летел нам вслед…
— Погоди, Побор, — осадил я коня, как только подворье Микулы скрылось из виду. — Как отец? Сюда русь приходила, со Свенельдом. Тем, что нас на ятвигов натравил. Искали они войско наше. Не нашли?
— Нет, — замотал головой болярин. — Может, лучше было бы, если б нашли.
— А что там, на Припяти, случилось? Всю душу за эти дни я себе истомил. Сил моих больше нет. Как там Гридя со Славдей? Небось в героях ходят? Почему ты приехал, а не отец или Белорев?
— Князю сейчас недосуг, — ответил Побор. — И Белорев занят сильно. А я твой болярин, значит, У меня и должна душа болеть за людей своих.
