Над площадью словно разразилась буря. Люди истерически кричали, размахивали руками, визжали. События явно выходили из-под контроля. Фордэйр уже распрощался с надеждой тихо и незаметно арестовать Ортеда, подстрекающего толпу к беспорядкам. Прозвучала отрывистая команда, и три десятка стрелков натянули луки.
Рой стрел одновременно метнулся в сторону помоста. Раздались крики и стоны тех, кто оказался случайной жертвой. Больше полудюжины стрел попало в цель. Ортед покачнулся от сильного удара, когда стальные наконечники, наткнувшись на препятствие, упали к его ногам, не причинив ему никакого вреда.
— У него под одеждой, должно быть, отличная кольчуга, — сквозь зубы пробормотал Ачара.
— Решили расправиться со мной? Глупцы! — зашелся в хохоте Пророк; разорвав на груди рубашку, он продемонстрировал под тканью голую кожу. — Сталь бессильна против плоти, к которой прикоснулся Сатаки!
Ортед Ак-Седди был без кольчуги или доспехов. Ни единого шрама — свежего или старого — не было видно на его груди или животе.
— Колдовство! — выдохнул Ачара. — Самая острая сталь отступает перед заклинаниями колдунов.
— Сейчас все выясним! — рассвирепел Фордэйр. — Приготовиться к атаке!
Солдаты, видя результат залпа стрелков, явно колебались. Торжествующий вопль Ортеда перекрыл рев толпы:
— Видите? Видите, как Сатаки защищает своего Пророка?! Так он защитит каждого, кто будет служить ему. Выбирайте же, выбирайте прямо сейчас: Сатаки или смерть! Будете ли вы служить Сатаки?
— Да! Сатаки! — взревела толпа.
— Сатаки! — вновь прокричал Пророк.
— Сатаки! — Крики перешли в неистовую бурю.
— Тогда — смерть неверным! — Ортед вскинул руку, указывая на шеренгу стрелков. — Смерть!
— Смерть! — громогласным эхом повторила толпа. "Отступать было поздно. Пятясь, стрелки успели сделать еще по одному выстрелу. Почти каждая стрела нашла в бушующей толпе свою жертву, а в ответ полетел град булыжников, толпа бросилась вперед и вмиг растоптала и растерзала солдат.
Круша прилавки и павильоны, хватая все, что попадется под руку, толпа бросилась навстречу второй цепи стражников. Выхватывая длинную изогнутую саблю из ножен, лейтенант Ачара спросил своего командира:
— Может, прорвемся сквозь толпу к зачинщикам?
Меньше сотни всадников против многотысячной… нет, не армии, обезумевшей орды. В другое время Фордэйр счел бы шансы благоприятными для себя. Но сегодня?
— Сабли наголо! — скомандовал он. — Клином — вперед! Расчленить толпу и очистить площадь!
