— Федя, тут все что-то про кого-то знают, понимаешь, Федя. Приходишь к любому человеку, пока ты не задал свой вопрос, он не знает, чего ты хочешь, но как только ты сказал, все! Сразу все все знают, понимаешь? Не понимаешь.
— Если кто-то что-то знает, заплати и расспроси!
— А вот тут все не так просто. Платишь. Молчит. Еще платишь. Вздыхает и говорит, что так и быть, поделится особо секретной информацией. И посылает тебя к другому. Догадайся, что там происходит?
— И что там происходит?
— Спрашиваешь. Он все знает. Платишь. Молчит. Еще платишь, вздыхает и посылает к следующему!
— А по зубам? — с интересом спросил Федя.
— Это совсем неинтересно, это суд, адвокаты, снова платишь, потом миришься с ним, он вздыхает и говорит, что мало что знает, а вот есть один человек, который знает все!
— Ну и бардак тут у вас. — Федя вздохнул. — Давай мне телефон, я буду звонить.
— Федя, сейчас полчетвертого утра.
— Самое время, чтобы мой секретарь понял, насколько это важно.
Федя говорил недолго, в конце поинтересовался, не появилась ли жена Наталья.
Хамид ушел и лег в джакузи, которую он называл корытом. Маленькая заспанная китаянка играла ему на дудочке. Она сидела на краю бассейна голая, желтое тело завораживало — теплая статуэтка на холодной голубой плитке. Федю бросала в дрожь заунывная мелодия. Словно длинные и холодные пальцы трогали обнаженные нервы, не причиняя боли, но лишая покоя.
Федя вздохнул, глянув на часы. Секретарь не сможет ничего узнать, пока не откроются официальные учреждения, не раньше девяти.
— Федя, — расслабленно позвал Хамид, чуть двигаясь в горячих под напором снизу струях, — что ты так из-за бабы, Федя?! У меня есть мальчик, красивый, как ангел. Да не плюйся ты, я все понимаю, я предлагаю, чтобы он тебе почитал. Ты сам увидишь, это не объяснить.
Федя задумчиво оглядел щупленькую фигурку китаянки, хотел что-то ей сказать, но потом просто скинул в воду. Мучительные звуки прекратились.
— Ты, Федя, мне друг… — задумчиво сказал Хамид, наблюдая барахтанье китаянки в воде, — но очень некультурный. Ты только что испортил редкий музыкальный инструмент. Позови Илию, — сказал он китаянке, поднимая ее вверх, легко уместив аккуратную попку на ладони.
Пришел мальчик в набедренной повязке, с блестящим медальоном на худой шее и с огромной книгой. Поклонился, улыбнувшись.
— Хамид! — протестующе замахал руками Федя. — Может, я просто напьюсь как следует, только этого не хватало, что еще за книга?!
