. то есть «со всей серьезностью, – без шуток».
Брито! – Нет, стрижено!!
Шутливое, ироническое выражение это перешло в нашу речь из старинного народного анекдота, в основе которого лежит русская поговорка стриженое не брито.
Вот один из его вариантов.
Сбрил как-то мужик свою бороду. Перед женой хвалится: «Смотри, как чисто побрился».А жена была упрямая, все норовила поперек сказать: «Нешто это брито? Так, стрижено!» – «Тебе говорят: брито!» – «Стрижено!» – «Говорю: брито!» – «Ан стрижено, стрижено!..»
Долго они еще препирались. Мужик в ругань кинулся: «Я тебе покажу стрижено! Брито!» А в ответ неслось неизменное: «Стрижено!»
Не в шутку разъярился мужик. Обхватил жену да в речку. Толкнул ее в глубину, кричит: «В последний раз: брито!» A та, по нос в воде, слова вымолвить не может, а все свое гнет: подняла руку, двумя пальцами друг о дружку постукивает, ножницы изображает: все равно, мол, не брито, а стрижено!
Выражение Брито! – Нет, стрижено!! употребляется как характеристика долгих, бесплодных споров, крайней степени упрямства участников такого спора.
Волга впадает в Каспийское море. Лошади кушают овес и сено.
Выражение взято из рассказа А. П. Чехова «Учитель словесности». Цитируется как образец избитых истин.
Выведенный в рассказе учитель истории и географин, скучный и неинтересный человек, всегда, даже перед смертью, в бреду, «говорил только то, что всем известно: „Волга впадает в Каспийское море… Лошади кушают овес и сено…“
Вот тебе, бабушка, и Юрьев день.
Юрьев день повсеместно отмечался на Руси в честь св. Георгия 26 ноября и обычно совпадал с окончанием всех сельских работ. Крестьянам «за неделю до Юрьева дня осеннего и неделю по Юрьева дня осеннем» разрешалось переходить от одного хозяина к другому. Но в 1590 году, в правление Бориса Годунова, это правило было уничтожено. Крестьянин навсегда закреплялся за помещиком, делался его крепостным.
Народ сложил много незатейливых сказок, так или иначе связанных с этим бесчеловечным законом. Одна из них и послужила созданию этого пословичного выражения. Бабушка с внуком вот уж который год собирались сменить своих хозяев. Но каждый раз она так долго собиралась, что кончались две заветные недели, и вновь приходилось гнуть спину на скареду хозяина. На этот раз вроде бы все успевалось. Да только когда сборы, наконец, были закончены – вышел царский указ, запрещающий всякие переходы. «Вот тебе, бабушка, и Юрьев день», – сказал ей обескураженный внучек.
