Савенко продолжали молчать.
— Удивительные люди, — скорее уж продекламировал, чем сказал Алекс, — у-ди-ви-тель-ные! Никогда не мог понять, когда кто-то не воспринимает логичные, доходчивые и внятные аргументы. Так, Сергей Савельевич! Стрелять будем? Или звонить Гене?
— Будем, — сказал Савенко.
— Оксана Михайловна, — произнес Алекс торжественно, — мне остается только поздравить вас со столь разумным жизненным выбором вашего супруга. Книксен можете не делать!
— Сколько вам лет, Алекс? — неожиданно спросила Оксана, склонив голову к плечу.
— Двадцать девять. А что, выгляжу моложе? Или старше своих лет?
— Да, дело не в этом…
— Неужели проснулось любопытство? А… Понял! Сейчас вы меня таки спросите про деньги? Да?
— Ты знаешь, — сказала Оксана, глядя на мужа и пропустив слова Алекса мимо ушей, — я всегда думала, что такие, как он долго не живут. Нельзя быть настолько недальновидным, и пережить хотя бы тридцатилетие. И, смотри-ка, я права! Ему еще нет тридцати!
Савенко пожал плечами.
— Ну, — рассмеялся Алекс, чуть неестественно, во всяком случае, более неестественно, чем смеялся до этого. Никто не любит когда говорят о его смерти — и этот выскочка с массивной челюстью не был исключением. — Тридцать мне исполнится как раз в этом месяце, тридцатого, так что — считайте, что уже исполнилось. Могу пригласить на юбилей, но, думаю, что вы вряд ли придете! Так что, Оксана Михайловна, ваши антипатии можете оставить при себе!
Он опять нащупал нужный тон — его насмешливость и хамство, казалось, подпитывали его энергетику.
— А вот вы, несмотря на ваш возраст, мне симпатичны. И даже очень! И вы, и ваш муж! Я, конечно, не разделяю ваши откровенно чистоплюйские взгляды, но все-таки, — он вздохнул, — вы мне симпатичны.
— Что ты от нас хочешь? — спросил Савенко, каждой клеточкой ощущая, что он устал. Устал так, как не уставал с тех далеких времен, когда под Кандагаром смерть ходила за ним попятам. Или с тех времен, когда он, пылая от лихорадки, несколько суток ехал в кабине КАМАЗа, скрипя зубами от боли в простреленном плече. — Чего ты еще от нас хочешь?
— Во-первых, — сказал Алекс, подняв вверх указательный палец. — Молчания. Разумного молчания. Во-вторых…
Он поднял верх второй палец.
— Сотрудничества. Полного и безоговорочного. Это касается прежде всего вас, Сергей Савельевич, значительно больше, чем вашей супруги. Вы, можно сказать, поступаете в мое распоряжение. Мы будем видеться ежедневно, помногу часов. Вам предстоит кое-чему научиться и некоторые навыки восстановить! Вам, Оксана Михайловна, я более постараюсь не докучать! Хотя приглашение на юбилей, ох, пришлю! Тут вы меня заели… И три!
