— Это большая честь, мой господин! Очень большая честь! — быстро произнес Ли. Потом его лицо помрачнело: — К сожалению, сейчас мой дом в ужасном состоянии. Мой помощник не пришел домой этой ночью, а убирается обычно он. Если бы Ваше превосходительство зашли, скажем, после...
— Ничего страшного! — весело прервал его судья и прошел в полутьму за дверью.
Художник провел их в большую комнату с низким потолком в задней части дома. Ее слабо освещали два широких окна, заклеенных грязной бумагой. Художник подвинул к столу шаткий стул с высокой спинкой, а Ма Чжуну предложил бамбуковый табурет.
Пока Ли готовил чай на столике у стены, судья Ди оглядел разбросанные по столу рулоны бумаги, шелка и вазы с кистями. Краска в маленьких тарелочках засохла и превратилась в растрескавшуюся корочку, чернильницу покрывала тонкая пленка пыли. Очевидно, художник завтракал: на другом конце стола стояла треснутая миска с рисовой кашей, а рядом, на клочке промасленной бумаги, лежала небольшая кучка маринованных овощей.
На левой стене висели десятки пейзажей, написанных черной краской на белом фоне. Некоторые из них показались судье довольно сильными. Однако, повернувшись к противоположной стене, он нахмурился. Там все картины изображали буддийские божества. Это были не спокойные прекрасные боги и богини старого буддизма, а полуобнаженные свирепые демоны более позднего эзотерического учения. Ужасные фигуры богов со множеством голов и рук, чудовищными лицами, глазами навыкате и широко раскрытыми ртами, украшали гирлянды человеческих голов. Некоторые из них сжимали в объятиях богинь. Эти картины были выполнены в цвете с изобилием золотых и зеленых красок. Когда Ли поставил на стол две чашки чая, судья заметил:
— Мне нравятся ваши пейзажи, господин Ли. В них вы стремитесь к великолепию древних мастеров. Художник казался довольным.
— Я люблю писать пейзажи, мой господин. Весной и осенью я надолго отправляюсь в горы к северу и востоку от нашего города. По-моему, во всей области не осталось ни одного пика, на который бы я не забирался! В своих картинах я пытаюсь передать суть увиденных природных сцен.
Судья Ди одобрительно кивнул. Он повернулся и показал на религиозные картины.
— Зачем такому возвышенному художнику, как вы, опускаться до изображения варварских ужасов?
Ли сел на бамбуковую скамейку перед окном. Ответил он с натянутой улыбкой:
— Пейзажи не могут наполнить чашку рисом, мой господин! А на эти буддийские свитки большой спрос среди татарского и уйгурского населения нашего города. Как известно, эти люди верят тому отвратительному учению, по которому соединение мужчины и женщины воспроизводит соединение неба и земли и одновременно указывает путь к спасению. Эти люди отождествляют себя со свирепыми богами и богинями. Их обряды включают...
