Женщины угрюмо приветствовали Финна:
— Где еда?
— У меня был почти целый Новый, — с горечью сказал Финн, — но я не сумел его дотащить.
Бон украдкой оторвал щепотку лишайника и затолкал его в рот. Лишайник внезапно ожил и, сморщившись, изверг струю красной жидкости, оказавшейся ядом, и старик умер.
— Теперь у нас есть еда, — сказал Финн. -Давайте есть.
Но яд, по-видимому, что-то сотворил с телом: оно вскипело, пошло пеной и растеклось синеватой лужей.
Женщины повернулись и стали в упор рассматривать второго старика — тот произнес дрожащим голосом:
— Конечно, вы можете съесть меня, но почему не Рик? Она моложе.
Рик, самая младшая, молча продолжала жевать кусочек принесенной ею массы.
Финн устало пробормотал:
— Зачем ссориться? С едой всегда трудно, а мы — последние из людей.
— Нет, — заговорила Рик, — не последние. Мы видели других людей на зеленой горе.
— Это было давно, — возразила Гиза. — Наверное, они уже умерли.
Финн, поднявшись, посмотрел вдаль.
— Кто знает? Может, где-нибудь есть места получше…
— Ничего нигде нет, кроме голода и этих тварей, — огрызнулась Гиза.
— Разве может быть хуже, чем здесь? — спокойно спросил Финн. Никто не возразил, и Финн продолжил:
— Вот что я предлагаю. Видите вон ту вершину? Смотрите, там огромные куски густого воздуха. Они ударяются о пик, отскакивают, летают туда и обратно, исчезают за горизонтом. Давайте заберемся на этот пик, и когда подойдет большое облако, прыгнем на него, и пусть оно несет нас подальше отсюда, туда, где много еды.
Они долго спорили. Старик Тагарт говорил, что у него не хватит сил, женщины вообще отвергали возможность существования хороших мест, которые навоображал Финн, но постепенно, ссорясь и крича друг на друга, они стали собираться.
Подъем был невероятно трудным. Обсидиан скользил и расползался под ногами, как желе, и Тагарт много раз заявлял, что не сделает больше ни шагу. Но все-таки они карабкались вверх и наконец достигли вершины. Здесь едва хватило места, чтобы встать, прижимаясь друг к другу, но зато они видели все до самого горизонта, где очертания предметов сливались с влажной студенистой мглой.
Женщины, споря, указывали пальцами то в одну, то в другую сторону, но то, что они видели, не слишком обнадеживало. В одной стороне — сине-зеленые холмы, дрожавшие, как пузыри, заполненные жиром, в другой — огромное черное пятно, котловина или грязевое озеро. Внизу лежала равнина, отливающая металлом, как надкрылья жука, с разбросанными по ней черными бархатистыми пятнами неведомой растительности.
