Вместо этого они сидели перед ней на своих местах и молчали. Первый урок у нового учителя, а все молчат! Лилиан Монтегью уже принялась сверять их со списком в журнале, произнося их фамилии все тем же ледяным голосом, а они по-прежнему не произнесли ни слова.
— Кольен, Джимми, — размеренно сказала Лилиан, и Джимми понял, что пришел его звездный час.
— Это я! — выкрикнул он, развязно развалившись на стуле.
Его дружки неподалеку заерзали, словно голос Джимми придал им сил. Лилиан кивнула, но не успела она перейти к следующей фамилии, как Джимми спросил со всей наглостью, на которую был способен (а способен он был на многое):
— Эй, а я не расслышал, вы чего нам сюда преподавать явились?
Класс оживился, на лицах появились ухмылки, кто-то засмеялся. Одной фразой Джимми удалось нарушить состояние оцепенения, в которое поверг всех повелительный голос Лилиан Монтегью и ее холодная манера держать себя.
Кольен ухмылялся, ожидая ее ответ. Как она поведет себя? Как ни в чем не бывало? Сорвется и закричит на него? Он был готов ко всему и отлично знал, как надо себя вести в любом случае. Почти в любом.
Губы Лилиан тронула презрительная усмешка, и Кольен, совсем неглупый парень, вдруг отчетливо понял, что она ни капли не боится его. Что она не играет с ними в строгого преподавателя и не пытается нагнать на них страху излишней суровостью. И что не в его силах сотворить что-нибудь, что бы действительно привело ее в ужас.
Все это молнией промелькнуло в голове Джимми за несколько коротких секунд, что Лилиан буравила его глазами. Потом она внезапно сорвалась с места и быстро подошла к нему. Она наклонилась к Джимми и проговорила тихо, но отчетливо, так, что затаивший дыхание класс все слышал.
— Преподавать вам, мистер Кольен, я буду математику и, по всей видимости, хорошие манеры. И я очень рассчитываю на то, что вы усвоите мои уроки, иначе у вас будут большие проблемы.
Джимми Кольен, при всей своей наглости, был всего лишь школьным хулиганом, головной болью учителей и домохозяек. Этот свистящий шепот произвел на него странное впечатление — Джимми охватило нелепое ощущение, что если бы у Лилиан Монтегью был в руках нож, она с величайшим удовольствием приставила бы его ему к горлу. Что-то было в этой хрупкой девушке пугающее, отчего желудок Джимми вдруг съежился в маленький липкий комок, а во рту появился противный вкус, словно его только что стошнило.
— Я п-понял, мисс Монтегью, — пробормотал он, не имея сил оторваться от ее стальных глаз, одним взглядом которых ей удалось пригвоздить его к месту.
