— Как ты сказал — сэр Родерик Глоссоп?
— Да.
— Я не знал, что вы знакомы.
— Знакомство самое шапочное. Виделись раза два. Он большой приятель моей тети Миртл.
— А, тогда понятно. Я их вчера вечером видел, они вместе ужинали.
— Что ж, идем со мной в «Карлтон», увидишь, как я сегодня с ним обедаю.
— Чаффи, дружище, разумно ли ты поступаешь? Мудро ли? Преломить хлеб с этим субъектом значит обречь себя на крестные муки. Уж я-то знаю, на собственной шкуре испытал.
— Понимаю, Берти, но ничего не поделаешь. Я получил от него вчера срочную телеграмму, он просил обязательно приехать и поговорить с ним. Знаешь, какая у меня возникла надежда? Что он хочет снять Чаффнел-Холл на лето, или, может быть, кто-то из его знакомых. Вряд ли он стал бы слать срочные телеграммы просто так. Нет, Берти, уж лучше мне пойти. А с тобой мы давай завтра поужинаем.,
При других обстоятельствах я бы и руками и ногами «за», но сейчас пришлось отказаться. Я все обдумал, распорядился, и изменить уже ничего нельзя.
— Извини, Чаффи. Завтра я уезжаю из Лондона.
— Уезжаешь?
— Уезжаю. Управляющий дома, в котором я живу, поставил меня перед выбором: или я немедленно съезжаю с квартиры, или прекращаю играть на банджо. Я предпочел съехать. Хочу снять где-нибудь в деревне коттедж, потому-то и сказал, что у меня к тебе дело. Можешь сдать мне коттедж?
— У меня их штук десять, выбирай любой.
— Мне нужна тишина и уединение. Я буду с утра до вечера играть на банджо.
— Есть именно то, что тебе нужно. На берегу залива, ближайшие соседи на расстоянии мили, если не считать полицейского, сержанта Ваулза. А он играет на фисгармонии. Можете составить дуэт.
— Великолепно!
— А еще в этом году приехали негры-менестрели [5]. Будешь перенимать их приемы.
— Чаффи, это предел мечтаний. А для разнообразия будем иногда проводить время вместе.
— Но играть на своем дурацком банджо в Чаффнел-Холле ты не будешь, не надейся.
— Ладно, дружище, не волнуйся. Я буду приходить к тебе обедать.
— Спасибо.
— Не стоит благодарности.
— Кстати, что по этому поводу говорит Дживс? Не думаю, что он так уж рвется уехать из Лондона.
Я слегка нахмурился.
— Меня не интересует, что говорит Дживс по этому поводу, равно как и по любому другому. Наши с ним пути разошлись.
— Как разошлись?
Я знал, что новость поразит его.
— Да, — пояснил я, — отныне Дживс пойдет по жизни своей дорогой, а я — своей. У него хватило нахальства заявить мне, что он уйдет, если я не перестану играть на банджо. Я принял отставку.
