— Да вот, служу в полиции.
— Что?!
— Рейды мы проводим в гражданской одежде. Ты арестован. Сюда, пожалуйста.
Монти, совершенно ошарашенный, пошел туда, куда он указывал. Если старый добрый Чизер действительно из полиции, и если старый добрый дух школьного братства так мало значит для него, что он готов арестовать того, кто был с ним в одной команде по крикету, то делать нечего.
Санди, как свойственно всем женщинам, думала иначе. Она решила, что приглашение Чизера относится и к ней, но, в отличие от Монти, не собиралась безропотно подчиниться. Именно такие обстоятельства будят в девушках Жанну д'Арк или Боадицею. Она оглядела мусорные бачки и, воспользовавшись тем, что Чизер стоял к ней спиной, ловким движением схватила один из них, а там — опрокинула его, как третья жена Лльюэлина опрокинула в свое время ведро воды, на голову ничего не подозревающего офицера.
Вряд ли можно было придумать что-то более действенное. Такое положение вещей не может длиться вечно, но на какое-то время констебль Чизхолм был выведен из строя. Санди мигом вспрыгнула на забор, к ней присоединился и Монти. Они спрыгнули на улицу и вихрем понеслись к машине.
Лльюэлин стоял у дверцы, покуривая сигару.
— Ну, наконец, — сказал он, — Что так долго?
Монти не ответил. Он не мог говорить. К нему пришла любовь. Конечно, она приходила к нему и раньше; например, в двенадцать лет он влюбился в актрису из пантомимы. Но по сравнению с этим все они были мимолетными увлечениями. Быть может, кто-нибудь мог бы не влюбиться в девушку, проявившую только что такие замечательные свойства, кто-нибудь — но не Монти Бодкин.
По дороге домой Санди заснула на заднем сидении. Мистер Лльюэлин, наконец, вспомнил слова песни «Барни Гугл» и теперь напевал ее. У него был приятный баритон, может быть — немного нетвердый в верхнем регистре, и в любой другой момент Монти был бы рад его послушать, а то и, вспомнив слова и мелодию, подхватил бы припев. Но сейчас все его мысли были устремлены к девушке, которая спала, свернувшись, на заднем сиденье. Как, спрашивал он себя, мог он так долго оставаться слепым? Такой характер, такие таланты! Как мог он принять за братскую привязанность ту испепеляющую страсть, которую так хорошо изображала на экране миссис Лльюэлин в свою бытность пантерой?
Лльюэлин, закончив петь, проявил склонность к беседе. Монти обрисовал в общих чертах, что с ними случилось у черного входа, и Лльюэлин сурово осудил Чизера.
