Вторгшийся в сознание Джарика сатид жадно и настойчиво поглощал воспоминания о том времени, когда Керайна судили за убийство невесты. Джарика отдали ворчливой старой повитухе, и его непрерывно сторожили гвардейцы графа Морбрита. Старуха была глухой и не всегда слышала детский плач, а гвардейцы коротали долгие дни и ночи за бесконечной игрой в кости.
Керайн был осужден и повешен. Повитуха напоила Джарика снотворным зельем, и он проспал казнь. Впрочем, он все равно был слишком мал, чтобы понять последнюю просьбу осужденного: Керайн попросил, чтобы сироту воспитали в гильдии кузнецов, записав туда как его сына.
А потом было несколько неласковых приемных семей и наконец — койка в холодной мансарде над кузней. Сатид заставил Джарика вновь пережить обиды, унижения, драки с другими детьми и одинокие ночи, когда мальчик прятал лицо в подушку, чтобы других не разбудили его крики, когда его вновь и вновь будили похожие кошмары.
Джарик снова пережил тот ужасный день, когда ему исполнилось десять и стало ясно, что он все еще слишком слаб, чтобы носить слитки некованого железа с телег торговцев в кузню. Разгневанные кузнецы снова послали его работать с мехами, но от дыма он начинал кашлять, и работа, с которой другие дети справлялись легко, была ему не по силам. Прошло два года, но тоненький, бледный мальчик все еще был слишком слаб и робок даже для того, чтобы удерживать кобыл, которых приводили, чтобы подковать.
— Огни, какой же ты никчемный! — воскликнул главный кузнец, швырнув на пол молот так, что тот зазвенел, и уставился на мальчика, испуганно попятившегося в самый темный угол кузницы. — Придется подать прошение графу. Гильдия не может тратить серебро на прокорм такого слабака! Видит Кор, у нас хватает жен и дочерей, нам ни к чему парень, который только и умеет, что готовить и шить рубашки!
На следующий день, лежа на своей койке, Джарик слушал, как кузнецы во дворе под окном мансарды громко спорят, кто из них пойдет с прошением к графу.
Сатид рылся в тоске мальчика, как голодный хищник — в кусках кровавого мяса.
Наконец кузнецы позвали Джарика, протащили его через весь город, а потом ввели в зал совета, подшучивая над его девчоночьей слабостью. В торжественном зале, где на жестких стульях восседали важные чиновники, Джарик слушал, как его покровители излагают свое прошение, то и дело повторяя слова «проклят с рождения» и «не сын Керайна». Мальчик сжал на коленях тонкие руки и отчаянно старался не плакать, пока граф, на рукавах и воротнике которого блестели изумруды, хмуро слушал эти речи.
