* * *
Хонор задумчиво глядела сквозь боковое стекло отъезжающей от собора машины. Она была не меньше самих грейсонцев удивлена быстротой действий Церкви Освобожденного Человечества. В глубине души она боялась последствий этих действий. Ризница как орган управления Церковью имела полное право так поступить, но лишение священника сана было чрезвычайно серьезным шагом. Наверняка это приведет в ярость всех реакционеров планеты, подумала она. Мало кто из них поверит, что она не имела ничего общего с этим решением, да им на это и наплевать. Они увидят только, что иностранное разложение, которого они боялись, достигло даже Ризницы, и возможность бурной реакции фанатиков, которые уже считали себя преследуемым меньшинством, пугала ее.
Хонор вздохнула и откинулась назад на роскошном сиденье. Еще проблема – время, подумала она, слушая, как Нимиц успокаивающе урчит у нее на коленях. Это была последняя служба, следующую она сможет посетить только в ближайшем будущем – завтра ей надо явиться на «Грозный». Наверняка найдутся аргументы в пользу ее пребывания вдали от планеты, пока Церковь разбирается с яростью, которую непременно вызовет оглашенный сегодня указ, но многое можно сказать и против. Враги могут расценить ее отсутствие как признак трусости, как побег от справедливого гнева истинных слуг Господних, взбешенных ролью, которую она сыграла в мученичестве и изгнании священника. Но они могут счесть это и знаком презрения к ним – что-то вроде дерзкой демонстрации: мол, после наказания брата Маршана уже незачем изображать уважение к Церкви.
И даже если не думать обо всем этом – как отреагирует землевладелец Бёрдетт? Она понятия не имела, кто из землевладельцев в той или иной мере симпатизирует ему, но ясно, что сам Бёрдетт придет в бешенство. А действия Церкви по борьбе с реакционерами могут вынудить выступить открыто и его молчаливых сторонников. Даже если не так, Бёрдетту принадлежит один из пяти крупнейших ленов планеты. По грейсонским стандартам, лен Бёрдетт плотно населен и очень богат, и семья Фицкларенсов владела им больше семи столетий. Это гарантировало нынешнему лорду Бёрдетту огромный авторитет и престиж, тогда как Харрингтон, самое новое поместье Грейсона, пока было также и самым малонаселенным. Хонор как реалистка понимала, что авторитет имени Харрингтон зиждется на ее личности и ее популярности у основной части населения Грейсона. Поэтому он куда более хрупок, чем престиж династии, унаследованный Бёрдеттом. Когда ее не будет на планете, в центре общественного мнения, трудно сказать, в какую сторону это мнение качнется. И что бы ни думала общественность, Хонор не сомневалась, что глухое противодействие Бёрдетта только что превратилось в неудержимую ненависть.
