Теллер сочувствовал им всем сердцем. Вряд ли он ужаснулся бы больше, если бы экраны внезапно показали жертвы, ведомые на заклание к окровавленному алтарю, или евреев, толпящихся перед входом в замаскированные под душевые газовые камеры. Кто бы мог подумать, что нечто подобное повторится?! В этом было что-то нереальное.
Намного реальнее было лицо Августина Райхмана на экране одного из мониторов связи. Обычно этот дородный человек был воплощением уверенности и оптимизма. Теперь его осунувшееся лицо могло сказать Теллеру намного больше, чем вид тысяч неизвестных ему людей.
– Джексон! Мне нужно еще время! Я могу снять с этой планеты все население! На моих кораблях хватит места! – Райхман перевел дух. – Прости! Я понимаю, что вы и так сделали все возможное, чтобы задержать их, но… Послушай, может, мы сможем ускорить погрузку, если отправим на помощь добровольцев?
Теллер медленно покачал головой. Он задержал противника, но, вспоминая, что потерял при этом восемьдесят пять процентов истребителей, не испытывал от этой мысли ни малейшего удовлетворения. Впрочем, двести с лишним пилотов, погибших вместе со ста двадцатью семью машинами – гораздо больше, чем рассчитывал Теллер, – задержали противника, которому пришлось лететь медленнее, чтобы поврежденные корабли не отстали. Линейные крейсера и авианосцы контр-адмирала описали вокруг вражеских кораблей большую дугу, оставаясь за пределами досягаемости их ракет, и приблизились к планете, где Райхман погрузил уже две трети колонистов на борт своих транспортов и на челноки, сновавшие между планетой и кораблями.
Но враг медленно приближался. В распоряжении Теллера было четыре линейных крейсера, десять легких авианосцев почти без истребителей на борту и тринадцать легких единиц, включая эскортные корабли Райхмана. Сложившаяся ситуация напоминала ночной кошмар.
Джексон Теллер никогда не считал себя особо храбрым человеком. Порой он даже сомневался в собственном мужестве и давно сознательно разыскивал ситуации, в которых смог бы принести свою жизнь в жертву на алтарь долга. Он был добросовестным офицером и хотел быть уверенным в том, что, когда от него потребуется то, что люди называют отвагой, он сможет опереться на какое-нибудь другое из своих качеств. Адмирал полагал, что знает в лицо все свои страхи и умеет преодолевать их.
Теперь Теллер понял, как мало знаком с настоящим страхом. Ведь он с удовольствием пожертвовал бы жизнью, лишь бы избежать решения, которое ему предстояло принять.
