— Всегда пожалуйста. Но зачем? Что ты хочешь узнать?
— Очевидно, ему придется выступать на суде в качестве потерпевшего. Надеюсь, он себя уже хорошо чувствует? — поинтересовался следователь.
— Да, конечно. Маша… — Самойлов вспомнил, как много Маша сделала для Алексея, но тут же отогнал все эти мысли. — В общем, он уже даже начал ходить.
В это время в кабинет зашел Костя. Он, конечно, хотел быть в курсе событий, ведь от этого зависела его судьба.
— Здравствуйте, Григорий Тимофеевич. Насколько я понимаю, вы говорите о Леше? — спросил он с порога.
— Да. Как раз собираюсь зайти к нему, поговорить, — ответил следователь.
— Надеюсь, речь пойдет не о Маше? Вы не собираетесь сказать ему, что она арестована?
— Собираюсь. Ведь она покушалась на его жизнь. Это не входило в Костины планы. Уж он-то понимал, как Алеша будет защищать Машу.
— Понимаете… Мы с мамой скрыли от Лешки правду о Маше. Мы решили сказать ему, что она уехала. Ну, по личным делам… со своим женихом, — объяснил Костя.
— Но зачем?! — удивился Самойлов.
— Понимаете, в последнее время они постоянно были вместе. Леша доверял ей. Ему будет очень тяжело узнать, что она покушалась на его жизнь.
— Но он все равно узнает, — заметил следователь.
— А вы не говорите ему этого, — просто попросил Костя.
— А как же?.. Если он не будет этого знать… как же он сможет давать показания в суде? — Следователь недоумевал.
— А он не придет на суд. Он еще очень болен, — сказал Костя.
— Да, Гриша. Костя прав, — поддержал сына Самойлов. — Алеша, конечно же, чувствует себя лучше, но суд для него будет тяжелым испытанием, как физическим, так и моральным. Знаешь что, Григорий, поскольку Алешку действительно сейчас тревожить нежелательно, на суд пойду я.
— Подожди, но это абсолютно против правил, — остановил его следователь. — Так не бывает.
— Почему? Алеша тяжело болен, и я буду представлять его интересы. Это вполне возможно.
— Ну… конечно, можно сделать и так… — все еще сомневаясь, ответил следователь. — Хорошо. Я попытаюсь убедить судей. Думаю, врач даст заключение, что Алеше не рекомендованы лишние переживания.
— Спасибо, Гриша. Счастливо.
Следователь ушел. Когда сын с отцом остались вдвоем, Самойлов тихо сказал Косте:
— Прости, сын.
— За что, папа?
— Честно говоря, я подозревал тебя… А виновной оказалась Маша.
Костя с трудом сдерживал радость. Все, теперь он в безопасности! А Маша… Что Маша? Посидит, да и выпустят. Костя меньше всего волновался о какой-то Маше.
