Они пересекли двор, прошли череду полутемных зал, где толкалось множество самого разнообразного люда, поднялись по лестнице и оказались на женской половине замка, где сновали ловкие, уверенные, сдобные горничные и тонко пахло какими-то восточными благовониями. Мадленка чихнула.
У дверей им встретилась довольно молодая еще — лет двадцати четырех — дама в безвкусном платье из желтой парчи.
— А, привел, — протянула она и, взяв Мадленку за подбородок, развернула ее лицо к свету. — Экий заморыш! — весело воскликнула она. — Как птенец ощипанный.
— На себя лучше погляди, сударыня, — огрызнулась Мадленка, которой такое обращение очень не понравилось.
Дама тяжело задышала и покрылась свекольными пятнами.
— Что? — просипела она, разом утратив голос. — Да как ты смеешь, невежа!
— Я — шляхтич, — отрезала Мадленка, — и, слава богу, могу отличить благолепную внешность от образины, которую ныне имею несчастье лицезреть.
Дезидерий со смущенным видом кашлянул в кулак. У дамы же, теперь и вовсе малиновой, было в точности такое выражение лица, какое покойный дед Мадленки имел обыкновение называть «адским».
— Мария! — донесся из покоев ленивый голос. — Что там?
Дама повернулась к двери и тихим от бешенства голосом выдавила из себя несколько слов по-литовски, которые Мадленка не поняла, ибо вовсе не знала этого языка. Из покоев донесся серебристый смех.
— Все равно, веди его сюда, — велел голос. И Мадленка, не дожидаясь приглашения, шагнула через порог.
Ее обдала волна жара. В небольшой комнате вовсю горел камин, дрова полыхали и весело потрескивали, и отблески яркого пламени плясали на стенах, увешанных коврами. В деревянном кресле полулежала женщина, лицо которой показалось Мадленке знакомым. Узкие руки вытянуты вдоль подлокотников, алое платье распустилось диковинным цветком, глаза полузакрыты. Ах да, — это же та самая, что давеча у князя Доминика порезалась мизерикордией, которую «Михал» предъявил в качестве трофея.
Мадленка почувствовала разочарование: мало того, что любовь князя оказалась неловка, она еще и некрасива. Лицо худое, губы тонкие, брови выщипаны в ниточку, светлые, соломенного оттенка волосы заплетены в несколько кос и уложены на затылке в сложную прическу, — словом, ничего, решительно ничего особенного. На коленях у панны Анджелики сидел, зевая, какой-то диковинный пепельно-сизый зверек навроде ласки, лобастый, с хмурой мордочкой и черной точечкой на самом кончике хвоста.
