— Так мне отправляться на все четыре стороны?
— Будь тебе знакомо чувство чести, ты бы сказал, что не пожалеешь жизни, чтобы искупить вину! Но у тебя душа раба!
Адамс молчал, и Роуч наблюдал за ним с видом победителя.
Между тем стемнело. Над пустынной, неприютной землей одна за другой загорались и мерцали звезды. Гарнизону пора было подумать о ночлеге. На самом форту и вокруг него выставили посты. Блокгауза больше не было, и солдаты расположились рядом со своими конями. В бывшем кабинете коменданта, где уцелел тяжелый дубовый стол с обуглившейся крышкой и нижняя часть наружной стены, из одеял, которые отряд брал с собой, для майора и Кэт приготовили две постели.
И вот уже глубокая ночь. Адамс нес вахту вместе с Томасом. Около двух часов они молча лежали на холме южнее форта.
— Тебе надо кончать с этим, — вдруг сказал Томас.
— Может быть, я вообще ни на что не способен.
Томас долго молчал.
— Посмотрим, — снова начал он. — Ферма не выходит у меня из головы. Надо платить.
— Молчи ты. Нечего думать, если за душой ни гроша.
— Тебе, Адамс, надо вернуться на землю, к скотине. Там ты на месте. Я не видел на фермах хозяина лучше тебя.
Мужчины смолкли, их внимание привлекло нечто необычное. К югу от них на холме появился конь. Он вытянул шею и заржал.
На других постах тоже забеспокоились. Послышались голоса, что надо взять лассо и подкрасться к мустангу. Кое-кто даже отвязывал лошадей. Но тут рядом с конем мелькнула еле различимая тень, и вот ловкий всадник уже на его спине. Он поднял коня на дыбы, и животное, словно опершись о воздух передними копытами, замерло как изваяние. Всадник поднял руку, помахал врагам на прощание томагавком и тут же, словно призрак, растворился в ночной прерии.
Около дюжины всадников бросились за ним. Загремели выстрелы. Но майор приказал прекратить все это. После захвата оружия и взрыва последних запасов порох надо было беречь.
Тревожное, подавленное настроение царило этой ночью в гарнизоне. Никто не спал. Все ждали еще какой-нибудь дьявольской выходки от скрывшегося вождя. Адамс прислушивался и вглядывался в ночную тьму.
— Лучше бы тебе все же вернуться на ферму, — опять заговорил Томас. — Ты еще не знаешь, что такое жизнь батрака или охотника за пушным зверем, — это вечные долги. Тэо и я — мы знаем. Сплошная мука. Нужно иметь землю или золото.
— Замолчи! — сердито оборвал Адамс.
Томас, однако, не унимался:
— Твой старик вышвырнул нас вон… надо же тебе наконец знать правду. Адамс сын Адамса. Выгнал после того, как мы десять лет батрачили на него. Сказал, что он должен распродать скот и все, что у него есть, и тогда, может быть, наскребет, чем заплатить за землю… Вот мы и пришли…
